Вторая рука дрогнула, когда Виталий потянул её, но сопротивления не было. Следующая скоба наручников защёлкнулась с тем же холодным металлическим щелчком.

Макарий не сопротивлялся.

Он просто сидел, будто осознавая всю глубину своего падения. Ещё недавно он был тем, кого боялись, чьи слова меняли судьбы, чья воля определяла жизни. Теперь его руки скованы, его власть утрачена, его место не здесь, среди теней и магии, а там, где его будут судить как преступника.

Бойцы триста отдела шагнули вперёд, действуя с профессиональной слаженностью. Один из них схватил Макария за локоть, второй уверенно поставил его на ноги. Его тело дрогнуло, но послушно последовало за движением.

В этот момент он выглядел совсем иначе. Больше не было ни грандиозности, ни угрозы, ни даже следа от некогда могущественного лидера. Только усталый человек, который потерял всё.

Виталий ещё мгновение смотрел на него, прежде чем отступить назад, наблюдая, как бойцы уводят его в сторону. Дело было сделано.

Макарий больше не принадлежал мирам за гранью человеческого восприятия. Теперь он был просто узником. Человеком, над которым больше никто не склонит голову.

Зал наполнялся тишиной, прерываемой лишь тяжёлыми шагами бойцов триста отдела, уводящих Макария. Напряжённость, висевшая в воздухе, постепенно рассеивалась, но присутствие чего—то чужеродного всё ещё ощущалось. Среди угасающих вихрей энергии и гаснущих символов на стенах оставался тот, кто до этого лишь наблюдал, затаившись в тенях.

Зеркон не вмешивался в происходящее, не пытался остановить неминуемое. Он смотрел, ждал, изучал, оценивая, какие пути остаются открытыми. Но теперь всё стало очевидно. Он проиграл.

Врата между мирами, через которые он мог вернуться в Лифтаскар, захлопнулись. Всё, ради чего он здесь находился, рассыпалось в прах, как магия, которой он владел. Остались лишь люди, их беспощадные взгляды, холодная уверенность в своих действиях, железная логика, от которой нельзя было спастись, нельзя было отвернуться, как он делал раньше.

Его кулаки сжались. Он не мог просто стоять и ждать.

Резким движением он сделал шаг назад.

Обычная уловка – мгновенное отступление, поиск угла, откуда можно нанести удар или исчезнуть. Но едва его нога коснулась пола, он понял, что ничего не изменится. Ощущение тяжести, которое раньше сопровождало его присутствие, теперь было чуждым. Пространство больше не откликалось на его желание, не слушалось.

Он вскинул руку, развернув ладонь в сторону пустоты, надеясь прорвать ткань реальности, открыть новую дверь, пусть даже небольшую, пусть даже нестабильную. Он чувствовал, что связь с Лифтаскаром ещё теплится, но что—то мешало ему схватиться за неё.

Он снова попытался. Сквозь пальцы прошла холодная, вязкая пустота, но не то давление, к которому он привык. Магия не откликалась. С каждой секундой его мир сжимался. Он не мог уйти.

В этот момент Варвара, следившая за каждым его движением, сделала едва заметный жест рукой:

– Блокировать, – коротко бросила она.

Бойцы триста второго отдела, не колеблясь, активировали парализующее устройство.

Вспышка голубоватого света прорезала воздух, разрастаясь вокруг Зеркона сетью пульсирующих цепей. Они сплелись, обволакивая его тело, прорезая тени, которыми он привык скрываться, превращая их в слабые, медленно исчезающие очертания. Демон взревел.

Этот звук не был криком боли или страха. Он был низким, утробным, рождённым на самой грани человеческого восприятия. В нём звучала чистая ярость, лишённая формы, только голая, необузданная сила, которая впервые не смогла пробить стену, не смогла сокрушить врага.

Его тело содрогалось в воздухе. Светящиеся цепи стягивались сильнее, давя на его плоть, не давая двигаться, лишая даже шанса попробовать снова. Пространство вокруг него теперь было чуждым, непривычно холодным. Впервые за многие столетия он оказался в ловушке, которую не мог разорвать.

К нему подошёл Виталий. Остановившись в нескольких шагах, он смотрел на беспомощного демона, теперь уже лишённого своей угрозы, только грубо высеченного силуэта, дрожащего в свете удерживающей его магии.

– В капсулу, – ровно произнёс он.

Приказ прозвучал буднично. Два бойца подняли специальную капсулу – гладкую, матовую, усиленную материалами, подавляющими любую форму магического сопротивления. Она распахнулась, напоминая раскрытый гроб, и в следующий миг сеть энергий резко сменила направление, втягивая Зеркона внутрь. Демон выдал ещё один глухой, искажённый рёв.

Он пытался сопротивляться, но магия капсулы уже начала воздействовать на его тело, затапливая его сущность гравитационным давлением, подавляя остатки силы, не давая ни единого шанса выбраться.

Дверцы сомкнулись.

На капсуле замигали индикаторы. Внутри теперь был лишь силуэт того, кто когда—то был живым воплощением угрозы. Теперь он был всего лишь пленником, запечатанным в неподвижном, тихом саркофаге, за которым навсегда закрылась возможность бежать

В центре зала, на массивном каменном столе, возвышался артефакт – сердце всего, что связывало этот мир с Лифтаскаром. Его поверхность была гладкой, чернее самой ночи, а по краям пробегали тонкие линии, наполненные чужеродным светом, будто внутри него таилось нечто живое, дышащее, ожидающее. Изредка вспышки энергии прорезали пространство вокруг, пуская по воздуху волны искажений, напоминающие колебания воды в пруду, в который бросили камень.

Зал погрузился в призрачное оцепенение. Варвара, Виталий, бойцы триста второго отдела – все замерли, осознавая, что победа уже близка. Но был ещё один, последний шаг, тот, от которого зависело будущее.

Тяжело раненый Миркан с трудом поднялся с пола. Его дыхание было рваным, тело – покрыто глубокими порезами и ожогами, полученными в схватке с Зерконом. Но он ещё был жив. Ещё двигался. Ещё мог сделать то, ради чего когда—то перешёл ту грань, за которой не оставалось пути назад.

Он поднял голову. В глазах больше не было былого холода, не было ни ярости, ни триумфа – только усталость и знание того, что настал его последний момент.

Он медленно направился к артефакту, возвышающемуся на массивном столе в центре зала. Этот древний предмет, скреплявший Лифтаскар и Землю веками, был создан в незапамятные времена, когда границы между мирами ещё только оформлялись. Его разрушение означало конец связующей силы, но уничтожить его мог лишь избранный демон, тот, чья природа противоречила самой структуре Лифтаскара.

Каждый его шаг отзывался гулким эхом, словно мир сам вслушивался в его приближение. Его когти, покрытые трещинами и пропитанные его собственной кровью, сжались, а взгляд задержался на Варваре и Виталии, точно ища в их лицах подтверждение, что они понимают, что сейчас произойдёт.

– Разрываю… эту цепь… навсегда… – голос его был хриплым, каждая буква давалась с усилием, но в этих словах была безоговорочная решимость.