Оперативник насторожился:

— Зачем она хотела в «Талион»?

— Как и все, чтобы отомстить мужику, — фыркнула Маша.

Маргарита стукнула кулачком по столу:

— Ты же знала, что нам нельзя никому рассказывать о «Талионе»! Мама Света запретила.

Мария вспыхнула в ответ:

— Я не ребенок, чтобы ее слушаться. Сама знаю, кому и что говорить!

— И зачем Татьяне Гавриловой надо было в «Талион», она вам сказала?

— Да попросила она! — Маша надула губы, словно капризный ребенок. — Она мне и в колонию письма писала, хорошая девчонка, посылки слала. Как Тима умер, стала мне звонить. Ну и пожаловалась, что ее там один придурок достает в колледже, попросила помочь.

— Помочь что именно сделать? — Лев ловил каждое слово. Что-то не сходится в этой истории. Он пытался заметить тень лжи на округлом Машином лице. А та корчила обиженные рожицы, будто речь шла о каких — то детских шалостях:

— Да ну, она хотела сначала, чтобы я ему настучала немного по лицу, объяснила, что девочек трогать нехорошо, — девушка продемонстрировала увесистый кулак в доказательство своих физических возможностей.

— Так и стучала бы, корова! — ярилась по-прежнему Маргарита. — Зачем ты ей про клуб рассказала? И про маму Свету?

Вопросы товарки девица пропустила мимо ушей, зло рыкнула в ответ:

— Ага, у меня условка. Я настучу и опять сяду, ну нет. Я думала, Света сообразит, как там все шито-крыто провернуть, она такое умеет. Я же не бесплатно, за деньги. Бабки лишние не бывают, поделили бы пополам.

Лев уточнил:

— И вы позвали Таню сюда, чтобы она поговорила с Кондратьевой?

Маша смутилась:

— Да не помню я, рассказывала же, столько выпили, что в башке один туман. Звонила ей, наверное, чего-то там несла.

Гуров сунул телефон девушки в карман и поднялся на ноги:

— Так, сидите в квартире и никуда не выходите. Поняли? Без моего разрешения ни одного звонка, ни одного движения.

Обе девицы только и успели открыть рты, а сыщик уже торопливо спускался во двор к своей машине.

Маша Вештина лишь успел крикнуть в удаляющуюся прямую спину:

— Так чего, за пивом даже нельзя в магазин? А как же подлечиться с утра?

Но опер ей ничего не ответил — он уже был на пути к новой цели в этом расследовании.

Глава 10

Полковник уголовного розыска Лев Иванович Гуров выслушал механическое сообщение робота, сбросил звонок и нажал следующего абонента в списке своих контактов.

Как странно, Стас не отвечает уже сутки, на него это совсем не похоже. Неужели снова сцепился с Юрцевым и все-таки со скандалом уволился одним днем? Именно сейчас напарник ему очень нужен. Придется обратиться за помощью к кому-нибудь другому. Пускай отрабатывает Кудряшов, раз изначально дело его, и именно оттуда началась вся эта цепочка.

Роман трубку взял мгновенно, словно ждал звонка. На просьбу пробить адрес Гавриловой Татьяны он отреагировал без вопросов, угукнул и защелкал клавиатурой:

— Сейчас гляну.

Лев попросил в образовавшуюся в ожидании паузу:

— Можешь потом заглянуть в мой кабинет? Пни там полковника Крячко, чтобы он телефон включил. Передай ему от меня пламенный.

Стук по кнопкам клавиатуры на миг замер. Голос у Романа вдруг осип:

— Лев Иванович… в смысле, передать.

Опер вдруг почувствовал, как напряглись все мышцы в теле, а интуиция мгновенно взревела тревогой. Что-то произошло!

Кудряшов как-то несмело переспросил:

— Адрес все, нашелся. Запишете?

Гуров вбил улицу в навигатор, а потом вернулся к тому, что его больше волновало:

— Ром, а что там с Крячко, ты почему так удивился?

— Так… — Кудряшов спотыкался на каждом слове. — Его нет на работе. Я думал, вы знаете.

— Что именно знаю? Роман, не тяни, рассказывай, что произошло! — взорвался Лев. Всегда хладнокровный, он не смог удержать свой гнев сейчас. Одно дело работа, но когда речь о Стасе, его друге, коллеге, многолетнем напарнике по разыскной работе?! И от этого Лев не сдержался, вспыхнул мгновенно.

Кудряшов заторопился:

— Я думал, вы знаете, и поэтому вас на работе нет. Не знаю, можно ли говорить вообще, но нас никто не предупреждал. Полковника Крячко в розыск объявили, дома его нет, на работу не вышел. И из-за ссоры он — главный подозреваемый.

— Так, — наверное, сработала профессиональная, натренированная годами допросов выучка, и только поэтому опер не заорал в голос. Да что там произошло! Подозреваемый — Стас Крячко! Да этого не может быть.

Голос стал глухим от сдерживаемой злости:

— Послушай, Роман, я в отпуске второй день. На работе не появлялся и о событиях в отделе не в курсе, поэтому расскажи нормально. Почему вдруг Крячко стал подозреваемым и в чем, черт побери, его подозревают? Он опер уголовного розыска по особо важным делам, это серьезное обвинение!

— Я понял, товарищ полковник, понял, — засуетился молодой опер. — Докладываю полную обстановку. Юрцева взорвали, сегодня утром его машина на парковке грохнула.

Гуров ударил по тормозам — нет, не может быть. Его машина застыла прямо у остановки. Люди шли к автобусам, огибали застывшее авто, хмурились на мужчину, который застыл внутри салона — пьяный за рулем, что ли!

Вот только опер их даже не замечал, он стиснул телефон, прижал его к уху так, что края корпуса впечатались в кожу. А он все сильнее и сильнее сжимал трубку, будто хотел остановить те слова, что выходили из динамика аппарата.

— Товарищ генерал был один внутри, погиб на месте, больше жертв нет.

Кудряшов протяжно вздохнул:

— Это официальная информация, а так… в отдел приезжали из ФСБ, расспрашивали всех. Говорят, кто-то сболтнул, что Крячко поругался с Юрцевым накануне, и теперь Станислав Васильевич в разработке как главный подозреваемый в организации этого взрыва. В вашем кабинете обыск, а товарища полковника ищут, потому что на работу он не пришел сегодня, дома тоже нет. Вот… я думал, вы все это знаете, ну что, может, вас на допрос забрали из-за этого.

— Нет, я в отпуске, — откликнулся Лев Иванович. Эти слова будто кто-то другой произнес. Отпуск — слова из обычной, нормальной жизни, где твоего друга не разыскивают за убийство начальника.

— Это все? — Он снова медленно нажал на педаль и осторожно влился в