— И куда ты делся? — весело поинтересовалась Маша. — Пропал, бросил нас тут одних. А где Диана?

— Дела, дела. Шашлык любит мужские руки, — объяснил дядя Миша. — Диана тут.

Он обернулся. Никого, кроме ранее присутствовавших, Гуров тоже не увидел.

— Диан! — зычным басом позвал хозяин. — Мать, куда ты завалилась?

Из-за его спины тут же показалась женская фигура. Гуров заметил, что она и, очевидно, дядя Миша воспользовались другим путем, чтобы пройти в помещение.

Гуров взглянул на Диану. Высокая, худая женщина в белом спортивном костюме и белой кепке. Совершенно неподходящий наряд для застолья в таком антураже. Когда-то она была красива, очень красива. Наверняка в молодости ошеломляла своей красотой других. Но тогда и губы, и волосы, и, наверное, фигура не нуждались в той поддержке, с помощью которой Диана до сих пор выглядела на все сто. Ну почти. Гуров не был профессионалом, не интересовался всякими пластическими операциями, которыми увлекаются некоторые. Но он был женат на актрисе, которая очень внимательно следила за собой. Маша сидела не диетах, занималась фитнесом, посещала косметолога… Это, наверное, все, что она делала для того, чтобы оставаться в профессии. Но пластические операции были не ее темой, и Гуров это точно знал. А вот Диана, кажется, являлась адептом именно такого способа сохранения молодости. Впрочем, Гуров не стал сильно вдаваться. В конце концов, это не его дело. Он здесь всего лишь гость.

Диана молча обошла мужа и шлепнулась на первый попавшийся свободный стул. При этом она задела локтем столик, посуда на нем пошатнулась, и высокий бокал на тонкой ножке, не выдержав, упал на бок и откатился к краю столика. Рядом тут же возник Виктор, вернул бокал на место и отступил к балкону, сложив руки за спиной.

— Привет всем, — хрипло произнесла Диана.

— Ты в норме? — наклонился к ней Алексей.

— В норме, — отмахнулась та. — У мужа вроде бы юбилей. Давайте праздновать. Или все собрались тут по другой причине?

Судя по лицам остальных, праздновать они уже устали, но с готовностью и как-то неловко засуетились, принялись осматриваться в поисках своих стаканов. Маша подошла к Гурову совсем близко и смахнула с его плеча несуществующую пылинку.

— Прости меня за все это, — молвила она одними губами.

— Все о'кей, — ответил Гуров.

Она и вправду ожидала чего-то другого. Гуров понимал, что она и знать не могла о том, что их тут ждет. До их появления здесь что-то случилось — что-то не очень хорошее. Скорее всего, дело было в Диане. И все-таки почему дядя Миша пригласил их не к началу торжества, а на час позже?

Виктор вернулся от стола с напитками на подносе.

— Коньяк, шампанское, вино, пиво, — перечислил он. — Никого не обидел?

— Откуда вы знаете, что я предпочитаю пиво? — удивился Гуров.

— На столике пустая пивная бутылка, — ответил ему Виктор. — До вашего появления пивом здесь никто не интересовался.

— Согласен, это сложно не заметить.

— Такая работа, — улыбнулся Виктор.

Диане досталось шампанское. Не поднимаясь со стула, она тут же осушила бокал. Гости несколько растерялись. Гуров тоже ждал чего-то вроде тоста, но Диане, кажется, было на это плевать. Маша тут же взяла ситуацию в свои руки.

— Дядя Миша, а можно я скажу? — спросила она. — Мы тут недавно, и я еще тебя не поздравила.

Гуров поймал взгляд хозяина. Тот смотрел на него с прищуром, слегка насмешливо.

— Мы с мужем хотели бы пожелать тебе всего самого классного, — продолжила Маша. — Ты просто… ты… ты настоящий, дядя Миша!

— Присоединяюсь! — простонал Бурчак и шагнул к юбиляру. — Моя ж ты зая! Ты и в юности был хорошим человеком, и сейчас таким же остался, несмотря ни на что. Спасибо тебе за все.

— Хорош гнать, — расплылся в улыбке дядя Миша и потрепал тщедушного Бурчака за плечо. — Не доводи до слез, дружище.

— Ты не понимаешь! — Режиссер сложил из пальцев руки щепотку и принялся трясти ею перед лицом дяди Миши. — Потому что понять дано не каждому. Но ты понял.

— Прекращай.

Щепотка Бурчака оказалась перед лицом Виктора. Тот накрыл ее широкой ладонью и отвел в сторону.

— Я с вами совершенно согласен, — улыбнулся он режиссеру.

Бурчак был совершенно пьян. Очевидно, та капля спиртного, которая изменяет сознание, попала в него в тот момент, когда Гуров ушел на перекур.

— Совсем охренел, — произнесла Алла. — Соберись, Фима.

Бурчак встряхнулся и даже как-то протрезвел. Взгляд его стал осмысленным, даже осанка выровнялась. Гурову полегчало: когда кто-то пьяный реагирует на приказы, значит, он не так уж и пьян. Уж очень не хотелось бы увидеть бесчувственное тело режиссера, припаркованное в углу, чтобы о него не спотыкались более трезвые собутыльники.

— Так вот. Я продолжу? — нахмурилась Маша.

— Просим, просим, — подхватил Алексей. — Кстати, Маш. Позволишь присоединиться к поздравлениям?

— Дайте ей уже сказать, а? — Алла гневно взглянула в сторону Алексея.

— Я скажу, — заявила Диана.

Она поднялась со стула, повернулась к мужу лицом.

— Тут все свои, да? — спросила она. — Вроде бы так мне Миша вас представлял. Вы как семья. Я ничего не путаю?

«И все-таки быть разборкам, — подумал Гуров. — Сейчас что-то точно будет».

— Да, так и есть, — спокойно ответил жене дядя Миша. — Эти люди мне как родные.

— Тогда не стану использовать безликие слова, которые мы все произносим, поздравляя других, — продолжила Диана. — Я вот что хочу сказать, Миш. Мы с тобой сколько уже вместе? Лет двадцать наберется?

— Около того.

— Пусть так, я тоже не считала, — легко согласилась Диана. — Все равно срок немаленький. И действительно, как один день… ш-ш-шух, — она взмахнула рукой, имитируя быстротечность человеческой жизни. — Ты меня поддерживал все это время. Ты помогал, ты был со мной. Многое пережили — это факт.

— Это факт, — эхом откликнулся дядя Миша.

— Я желаю тебе прожить еще столько же. А потом еще столько же. Будь здоров, и это не просто затертое пожелание, а требование. Знаю, что не любишь врачей. Но — надо, Миша. В нашем возрасте каждый прожитый день как серебряная монета. Через десять лет будет как золотая, неразменная. То, что было до этого, — медь, мелочь. Поэтому в молодости и раздаем направо и налево. Ты много пережил, я знаю. А они знают?

Дядя Миша посмотрел в потолок и тяжело вздохнул. «А ведь он не ждет от жены ничего хорошего, — понял Гуров. — Будто бы хочет, чтобы она поскорее закончила. Странно, что показывает свою неприязнь к ней на людях. Неужели настолько прост, каким хочет казаться?»

— Я так и думала, — обронила Диана. — Впрочем, дорогой, ты знаешь