— Понятно, Артём Архаров. Ладно, поехали, — вздохнул Визгликов и оглянулся на тихо посмеивающегося Погорелова. — Хорош ржать.

Водитель подскочил к дверце, чтобы открыть, но Стас только тихо процедил сквозь зубы:

— Мы сами. Иди за руль, — достал из кармана телефон и, набрав номер, проговорил:

— Да не надо с ходу оправдываться, я понял, что это шутка. Только и я теперь буду шутить, так что ты не обессудь, — Стас помолчал и добавил: — Ну, ты почему-то считаешь возможным мне звонить среди ночи бухой в дымину и требовать помощи. Ах, ты не помнишь? А ты вспомни, как весело ты провёл прошлую неделю, — сказал Стас и, сунув телефон в карман, полез на заднее сиденье лимузина.

— Да, на таком преступников хрен погоняешь, — оглядывая убранство салона, сказал Погорелов, залезая внутрь.

— Простите, — водитель оглянулся, — а вы из полиции?

— Следственный комитет, — важно заявил Погорелов.

— Круто. Я тоже хотел пойти.

— Что остановило? Карьерный рост в лимузиновой компании? — поинтересовался Стас.

— Жена. Ругается, говорит, только через её труп.

— Не, через её труп это в строго противоположную организацию, — вздохнул Визгликов, — организованной преступности. Военный?

— Так точно! Комиссован после ранения, — Артём пожал плечами. — Потом решил, что надо и мирной жизнью пожить, ребёнка хотим завести.

— Ну, тоже дело хорошее, — Визгликов помолчал и добавил: — Где-то я твою фамилию слышал.

— У меня дед в прокуратуре трудился, следователем. Правда, давно, но такой был, что многие о нём помнят.

— Точно, он же тоже Артём Архаров.

— Был, — проговорил водитель припарковываясь. — Деда похоронили в прошлом году.

— Хороший мужик был. Ладно, Артём, спасибо, мы вроде как приехали, — Визгликов помолчал и, покопавшись в кармане, достал оттуда мятую визитку. — Если что, ты звони, устроим тебя на нормальную работу. Не дело с такой фамилией баранку крутить и дверцы пьяным свадьбам открывать. Ты нас не жди, потрать остаток оплаченного времени на раздумья.

Покинув машину, Визгликов пошёл догонять ушедшего вперёд Погорелова, нечаянно столкнулся с мужчиной в красном шерстяном свитере, одетым явно не по погоде, и пошёл вперёд.

— Не жёстко ты с ним? — спросил Сергей.

— Нормально. Я его деда знал, он точно в гробу как веретено вертится.

— Что плохого в такой работе? — даже несколько обиженно сказал Погорелов.

— Ничего. Ничего хорошего для пацана, отучившегося семь лет в суворовском, прошедшего несколько горячих точек в разведывательной роте. Я вообще не понимаю, как он попал в водилы. Ладно бы на пенсии был. Фиг-то с ним, но у него данных для работы хоть отбавляй.

— Чё ты завёлся-то, Стас? — вдруг спросил Погорелов.

И Визгликов понял, что уже разговаривает на повышенных тонах.

— Не знаю, устал, наверное. За Польскую перепсиховал, за Латунина переживаю, про Марка я вообще ни хрена не понял. Но Кирилл прислал месседж, что его ребята что-то накопали.

— Вот хорошо, когда у тебя мамка — руководитель, — мечтательно произнёс Погорелов, — только вылупился на рабочем месте, а у тебя уже есть свои ребята.

— Ну, Погорелов, у тебя тоже есть свои положительные качества. Ноги натренированы, как у страуса.

— Спасибо, — Сергей скептически поджал губы. — Я помню, что у этих птичек мозг как-то мало весит.

— Не гунди, Серёга, пошли.

Возле проходной было небольшое столпотворение, несколько посетителей возмущались отвратительной работой старенького вахтёра и угрожали жалобами в администрацию. А когда дошла очередь Визгликова, ноздри Стаса уловили аромат коньяка, и он сразу понял, в чём дело.

— Что отмечали? — без обиняков спросил Стас у пожилого мужчины, который водил мутными глазами по бумаге и, не попадая в строчки, записывал данные посетителей.

— Митрич заходил. А это всегда праздник. Мы посидели, так сказать, чисто в терапевтических целях употребили, — вахтёр откинулся на спинку стула, икнул и сделал приглашающий жест. — Проходите.

— Серёга, иди охранника взбодри, — сказал Стас, проходя через турникет, — нехорошо деда сдавать, но этот деятель сейчас всех пропускать будет, а здесь всё-таки люди не на санаторно-курортном лечении. Бардак.

Довольно быстро получив записи с камер, Визгликов набрал Нинель Павловну:

— Там с причиной смерти дамы, на которую вы с Лисицыной выезжали, что-то ясно?

— Ну, так как я работаю патологоанатомом довольно давно, — медленно ответила заведующая моргом, — то мне и на месте было ясно, что причиной смерти послужил удар тупым предметом по голове.

— А что-то более конкретное?

— Не таким тупым, как следователь Визгликов, — сказала женщина и повесила трубку.

Визгликов некоторое время стоял, недоумённо разглядывая телефон, потом глянул на Погорелова:

— Если заведующая моргом бросает трубку, то это очень плохой знак, и мы где-то знатно накосячили.

— А где?

— Поехали выяснять, — развёл руками Визгликов.

* * *

Глафира, избавившись от неприятных ощущений после общения с Игорем, ещё долго рассматривала очищенные изображения, пытаясь понять, этого ли мужчину она видела тогда проходящим за окном, но телефонный звонок вывел её из раздумий, и девушка поспешила ответить:

— Да.

— Глафира, — Лисицына с телефоном зашла к девушке в кабинет, — а я звоню, не могу тебя найти. Почему я тебя всё время ищу? Там Ковбойкин выделил тебе сотрудника в помощь, ты подала Кириллу ценную идею с опросом врачей, тебе и реализовывать.

— Это значит, что инициатива наказуема? — спросила девушка.

— Нет, это значит, что если ты всё время будешь копаться в своих воспоминаниях, — Анна Михайловна потыкала пальцем в фотографии, лежащие на столе, — то твоё подсознание дорисует то, что ты хочешь увидеть, и тогда грош цена всем остальным логически выстроенным цепочкам.

— Поняла, — обронила Глаша, которой отчаянно не хотелось выползать из здания, даже несмотря на то, что здесь она себя чувствовала крайне неуютно, хотя никак не могла понять, что является раздражителем. — А вы что будете делать?

— А вот когда ты на моём месте окажешься, то будешь задавать такие вопросы, — отрезала Лисицына и вышла в коридор.

Глаша дёрнула плечами, собрала распечатанные изображения и, сунув их в сейф, подхватила сумку.

Сегодня в провожатые ей попался суровый молчаливый тип, чрезмерно старавшийся и сверливший взглядом каждого встречного человека. И Глафира подумала, что сейчас ей всё это напоминает кусок прежней жизни, но тогда она ходила с двумя свирепого вида парнями за спиной исключительно по причине «понтокидания» её жениха, как она это называла.

Окончательно сбив ноги и оставшись без единого просветления в настроении после общения с десятком врачей, Глаша к концу дня вошла в очередную дверь психоневрологического диспансера. Подойдя к регистратуре, девушка глянула на медсестру, сидящую за стеклом, и чуть не вздрогнула. Сотрудница явно переоценивала способности декоративной косметики маскировать возраст и умение следить за собой. Тонкие дочиста выщипанные брови были прорисованы чёрной жирной линией, под ними лежали густые синие тени, глаза обрамляли кривые