— И вас это снова не удивило? — не выдержал Гуров. — Неужели не попытались выяснить, о чем идет речь? Вашему мужу поступали угрозы, а вы посчитали его дураком? Немыслимо.

— Да поймите вы, что он никогда в жизни не посвящал меня в свои дела, — повысила голос Диана. — Мог ляпнуть за ужином какую-то мелочь о своей работе, чтобы просто не молчать. Мне это было уже неинтересно. Мы и жили с ним последние лет пять как соседи. Ну да, угрозы, но, блин, это все казалось несерьезным, потому что если бы он был хоть как-то связан с криминалом, то я бы знала. А так… У него магазин по продаже жареных кур — все! Да кому он был нужен?

— Оказалось, что все-таки был.

— Хотите знать, чувствую ли я вину за то, что к нему не прислушалась? Да! Я виновата. Но что я могла сделать? Посадить его к себе на колени и погладить по головке? Уговорить? Спеть песенку?

— Тихо, тихо, — попросил Гойда. — Полегче, Диана. Мы все-таки взрослые люди.

— Ну а чего он пристал? — по-детски всхлипнула Диана и отвернулась.

Гуров вздохнул.

— Вам о чем-то говорит имя Паскаль? — спросил Гуров.

— Он так называл своего друга, — тут же ответила Диана. — Гена Паскаль. Я ни разу не виделась с ним, а он ни разу не был у нас дома. На нашей свадьбе его тоже не было. Получается, какой-то странный друг. Но Мишка объяснил, что раньше их связывали какие-то дела, еще до того, как его посадили. А еще он сказал, что свои друг друга не бросают, и это тоже относилось к Гене. Не бросают и не бросают, я была очень за них рада. Мишке я тогда сказала, что если он еще раз во что-то вляпается, то сразу уйду от него, да хоть к самому к черту, а он ответил, что прошло уже то время, когда он был дураком.

— А имя Татьяна вам знакомо? И название «Участок номер четыре»?

Диана свела губы в трубочку и некоторое время пристально смотрела на Гурова.

— Если не ошибаюсь, так называлось местечко недалеко от станции метро «Бауманская». Кафе, пивнушка, что-то типа того — «Участок № 4». Ничего так, чистенько, уютно. Мы с Мишкой иногда там бывали раньше, там ему специальное пиво подавали — с черным перцем. Он там всех знал, с ним здоровались, хлопали по плечу. Он хотел устроить там свадебный банкет, но я бы не пережила такого позора. Поэтому отмечали в ресторане, чтобы по-нормальному. А Татьяной звали хозяйку заведения, она там всем заправляла.

— Вы не путаете название и имя? — уточнил Гуров.

— Не путаю. Нечего тут путать, все просто. Название у кафе необычное, поэтому и запомнилось. И Татьяну я прекрасно помню. Ей тогда уже было лет сорок. Не знаю, закрылось ли это место сейчас. Честно, не знаю. А почему вас это так интересует?

— Показать сможете?

— Смогу. Я помню тот дом. Адрес не знаю, но могу показать. Мы туда на машине добирались, я дорогу хорошо запомнила.

— Поехали, короче, — решил Гойда, вставая с дивана. — Дольше разговариваем.

— Что, прямо сейчас? — испугалась Диана. — Но я тут еще…

— Доделывайте свои дела, мы подождем, — разрешил Гуров. — Вам же недолго? Дом-то уже чистый.

— Подмету только. И в душ сгоняю. Минут десять дадите?

— Отлично. Жду вас внизу.

Глава 7

Здание, о котором говорила Диана, сложно было назвать пригодным для жизни. Двухэтажную постройку прямоугольной формы, с двумя подъездами и засиженной голубями крышей готовились либо сносить, либо подвергнуть длительному капитальному ремонту. При этом здание разделили пополам, оставив в кошмаре и ужасе левую часть и не тронув правую. Слева поверхность стен зияла рваными ранами, обнажившими кирпичную кладку, а кое-где и деревянные доски. Там же наблюдался вход в здание, не имевший дверей, но скрывавший в опасных глубинах остатки лестницы, ведущей на второй этаж. Вся левая сторона здания вплоть до середины была обнесена желтыми пластиковыми барьерами, чтобы прохожие не имели возможности подойти близко, и тому была серьезная причина в виде окон с разбитыми стеклами на первом и втором этажах. Это вопиющее безобразие оканчивалось ровно посередине здания, и справа никаких заграждений уже не имелось, а стекла во всех окнах были целыми. Подъездная дверь, в отличие от другой, которая находилась слева, была целой, выглядела надежно и даже имела дверную ручку. На стене рядом Гуров увидел небольшую вывеску и, присмотревшись, удовлетворенно хмыкнул. «Кафе „Участок № 4“».

— Оно? — спросил он у Дианы.

— Оно, — эхом отозвалась Диана с заднего сиденья. — Боже мой, как тут грязно. Если честно, я думала, что этот дом уже снесли, а он, оказывается, еще жив.

— Здесь машину и оставим, — решил Гойда. — Запрещающих знаков нет, а если будут несогласные, то воспользуюсь своим служебным положением. Шутка. Тут прямо перед нами «Лендровер» стоял, а вон и знак. Всё на месте.

Гойда заглушил мотор. Все вышли из машины. Диана с интересом осмотрелась.

— Надо же, как здесь все изменилось. Вон тех новых домов и в помине не было. А вот что с этим — непонятно. Сносить, наверное, будут. Жалко. — Она указала рукой на разруху части здания. — Раньше в этой части была юридическая консультация, а на втором этаже сделали коммерческий магазин. Там продавались заграничные шмотки. Именно там я нашла для себя розовый костюм, и в нем потом бывала на выставках. Ну что, товарищи милиционеры? Пошли? Проверим?

Дверь кафе мягко поддалась и открылась. Первым зашел Гойда, за ним Диана. Шествие замыкал Гуров. «Все получилось слишком быстро, — думал он, придержав за собой дверь на всякий случай. — Слишком быстро нашлось объяснение непонятному содержимому записки дяди Миши. Хотя какое уж тут объяснение? Нет его. Хочется думать, что я на правильном пути».

Как ни странно, кафе оказалось действующим. Для того чтобы попасть в зал, требовалось раздвинуть две тяжелые портьеры зеленого цвета, окаймленные маленькими шелковыми кисточками.

— Офигеть, — вырвалось у Дианы. — Тут время остановилось, что ли?

Зал был небольшим и вмещал всего с десяток столиков на двоих. Стены закрывали темные деревянные панели, под потолком светили кованые светильники неизвестно какого года выпуска, но наверняка с современными лампами дневного освещения. Барная стойка располагалась справа, прямо перед ней можно было рассмотреть обычную белую дверь с нарисованными на ней