Но все же Диана вызывала острую жалость. Своим поведением, резкими нападками да даже тем, что не справлялась с собой, при этом пытаясь казаться нормальной. Но Гуров уже видел ее настоящую. И во время застолья, когда она произносила тост в честь мужа, и позже, в гараже, когда, ни в грош не ставя своего супруга, улыбалась Гурову, стоя перед ним в таком виде, в котором обычно посторонним не показываются. С ней нужно было держать ухо востро, а вести себя уверенно, даже жестко.

— Ну, готовы нормально поговорить?

— Всегда была готова. Это вы там себе что-то напридумывали, — скривила губы Диана.

— Вашему мужу поступали угрозы? — спросил Гуров. — Он что-нибудь говорил об этом?

— Знала, он рассказывал, — ответила Диана.

— Тогда и нам расскажите.

— Где-то за неделю до его дня рождения он вдруг позвал меня к себе. Ну, в гараж. Он там зависал почти каждый вечер. И тогда сидел в своей «девятке», бухал и слушал музыку. Я не хотела, но пришла, потому что он сказал, что разговор будет серьезным. Я решила, что он объявит о разводе, потому что мы с ним в то время очень часто ругались.

— Из-за чего ссорились?

— Он отстранился. Мы давно уже с ним надоели друг другу, — устало ответила Диана. — Когда-то была любовь. Серьезно, была. Он и выглядел тогда по-другому, и я могла себя показать. А познакомились прикольно. Я шла домой с показа, за мной увязался алкаш, стал хватать за руки. А тут вдруг Мишка — большой, мощный. Всего-то зыркнул на того придурка, но этого хватило, чтобы тот отстал. Мишка тогда сказал, что проводит меня до дома. Идти было далеко, я вообще-то после работы старалась добираться до дома на такси, но он настоял, что поедет со мной. Я тогда уже не жила с девчонками в одной квартире, а вернулась к родителям.

Мишка поймал тачку, доехал со мной до дома и попросил номер телефона. По дороге немного рассказала ему о себе — ну а что такого? На следующий день, смотрю, стоит около клуба. Ждет, держит в руке букетик ромашек. А я ему не говорила, что снова там буду. А он, оказывается, меня той ночью проводил, вернулся на то место, где мы познакомились, определил, что я, такая красивая и при параде, скорее всего, возвращалась из ближайшего ночного клуба. Там он познакомился с охранником, который ему слил расписание на следующий день, где и был наш модный показ. С тех пор Мишка стал меня встречать после работы. Сразу рассказал о том, что сидел в тюрьме, но недавно освободился. Про дочь, про гражданскую жену тоже рассказал. Мы как-то быстро слились в единое целое. Не ссорились, не спорили, любили одно и то же, совпадали во многом. Он снял нам квартиру, где мы прожили два года. А потом у него появились деньги, и я не спрашивала, откуда они. Верила, что не будет снова ввязываться в криминал. Меняли одну квартиру за другой, а потом он сказал, что купил нам дом. Да, тот самый, в поселке Подречный. Уже готовый, с мебелью, с занавесками. Дом-то был не новым, везде требовался ремонт, но я и о таком не мечтала. Однако откуда у него нашлись деньги? Он объяснил, что ему вернули долг. Большой долг. Огромный.

— И вы снова не стали ничего выяснять? — усомнился Гойда.

— Зачем? Ведь все же было нормально, — ответила Диана. — Мои дела шли хорошо, я много снималась, участвовала в показах, ходила на мероприятия. Иногда там нужно было просто показать себя, привлечь внимание к тематике, но за это хорошо платили. Открытие бутика, выставки автомобилей, конкурс красоты — везде нужны были модели, чтобы раздавать буклеты или проводить гостей. Нет, эскортом я не занималась. Проституткой тоже не была. Но к этому постоянно склоняли. Я тогда уже понимала, что мое время уходит и нужно будет что-то решать. Стала откладывать деньги, потом заболели родители, потом их не стало. Все это время Мишка был рядом. Уже не тот, что прежде, но все такой же заботливый и верный. Аж душил своей преданностью. Но лучше так, чем неизвестно где и неизвестно с кем. Слушайте, господа полицейские, а на хрена вам моя исповедь? У меня пиво есть, мм?

— Я мимо, — тут же ответил Гойда.

— Нет, мы не будем пить, — отрезал Гуров. — А вот о вас с мужем было интересно послушать.

— Ну это я так, чтобы вы понимали, как у нас раньше обстояли дела. Я с ним жила не потому, что у него были деньги. Нет, у меня они тоже были, вы поймите правильно. Плюс эта квартира, которую я сдаю. Не пропаду. Но со временем Мишка и я стали просто надоедать друг другу. Только он этого не показывал, а вот я не стеснялась и срывалась на него. Может быть, он простит меня на том свете. А если нет, то я сама себя прощу.

— Зачем он пригласил вас на серьезный разговор в гараж? — напомнил Гуров.

— Там же, в гараже, он вдруг заговорил о том, что он в опасности. «Диан, дела у меня паршивые. Всего рассказать не смогу, но будь готова к тому, чтобы стать вдовой». Услышать такое от Мишки было страшно. Он никогда не делился со мной неприятностями, но я догадывалась, что они могли быть. Этот его куриный магазин… Да, блин, это же жопа мира! Ладно бы торговал ювелиркой, но нет — курицами! И бабы у него там какие-то застиранные за прилавком стоят. Была я там, видела. Обычная придорожная забегаловка с позорным названием. «Кудах-Ты»! Это ж чем надо было думать, чтобы приколотить такую вывеску к задрипанному павильону!

Гуров едва сдержал улыбку.

— Ладно, я не об этом. Он ничего не сказал про угрозы, но я поняла сама. Угрозы? Какие угрозы, Миша? От кого? Не сказал. Отвернулся, закурил, смотрит вдаль с умным видом. Спрашиваю: «Кто и за что? Чего от тебя хотят? Давай, рассказывай своей жене». Нет, молчит. Потом сказал: «Прости меня». Я ответила ему: «А ты меня, хоть и не понимаю, за что». Ладно, обменялись извинениями. Вот и все. Он так ничего и не сказал, а я ушла. Все.

— Как это все? — встрепенулся сидящий на диване Гойда.

— Больше ничего там и не было. Он отказывался что-то объяснять, и я ушла. Правда, потом на него жутко разозлилась. Ну подумайте сами: у него серьезные проблемы, о'кей. А вдруг это и меня коснется?