Денис отвернулся от пытливых глаз и пробормотал себе под нос:

– Уж лучше, чем чудовищем жить…

– Чудовище… – Павел хмыкнул. – А кто, по-твоему, чудовище? Сергей Алексеевич или тот, кто девчонок ни за что ни про что убивал? Да выбирал таких, чтобы покрасившее, значит.

Денис невесело усмехнулся:

– Это ты про Санька Тролева?

Павел пожевал нижнюю губу в задумчивости, налил по третьему разу, выпил, крякнул и поглядел на Дениса.

– Саньку – жалко, он неплохой ведь, сам Санька-то, был. Я его не особо знал, но слышал, да и Сергей Алексеевич рассказывал. Не он девчонок убивал, а Охотник, далёкий его предок. В общем, слушай. Сказку про Красную Шапочку знаешь? – Павел дождался, пока Денис кивнёт, и продолжил: – Всё было совсем не так. Историю и сказки пишут победители… А как было на самом деле, знали только двое. Сам Охотник и Волк. Победитель и побеждённый.

Денис слушал внимательно, только дымил беспрестанно, прикуривая одну папиросу от другой. Слушал и не очень понимал, при чём тут он – и сказка про злодея, жившего в семнадцатом веке где-то во Франции. Не хотел понимать.

Да, ещё в детстве, а потом и позже, в реальном училище, они с пацанами зачитывались дешёвыми книжечками в мягкой обложке, в которых были и монстры, и ликантропы, и отважные охотники на чудовищ. И они мечтали о приключениях, становясь в своих мечтах то охотниками, то волколаками. И никогда Денис не думал, что его детские и отроческие фантазии станут явью.

Павел закончил рассказывать и перевёл дух. Потом встал, вышел в прихожую и вернулся со второй бутылкой.

– Долго нам сидеть и беседовать, Денис, может, всю ночь… Ты спрашивай.

Денис упрямо тряхнул головой:

– Даже если это и так. Сказать всё что угодно можно… Тебя же там не было!

И смутился собственного резкого тона. Ведь не Иванов с Павлом Альку Матросову убили. И Кильку тоже. И других… Они – наоборот, помогали…

Денис чувствовал, что его привычный мир трещит по швам и вот-вот рухнет. И погребёт под собой и здравый смысл, и саму жизнь. Разум упорно цеплялся за остатки привычного, пытаясь уложить необъяснимое в рамки обыденности. Вот Павел, ведь у него семья, дети… А сам он кто, интересно?

Павел словно прочитал его мысли и спокойно ответил на невысказанный вопрос:

– Я не оборотень. И меня там не было. Только я Сергея Алексеевича вот уже тридцать с хвостиком лет знаю, достаточный срок, чтобы человека понять. Что он такое и вообще.

– Тридцать лет? – Денис скептически усмехнулся, в голове никак не хотело укладываться, что Иванову гораздо больше, чем ему самому.

Павел серьёзно кивнул:

– Мы с ним в одна тысяча девятисот третьем году познакомились. Я тогда с родителями в Маньчжурии жил. Сложные тогда у нас с китайцами отношения были. Да.

Павел замолчал и опустил глаза. Было видно, что ему тяжело говорить о том, что произошло тридцать два года назад.

– Не буду утомлять тебя долгим рассказом, да и сам не хочу вспоминать. Скажу только – в одночасье родители мои погибли. И не только они. Сергей Алексеевич тогда самого себя постигал в одном из монастырей. – Павел чуть насмешливо улыбнулся, не слишком, видимо, проникся китайским мировоззрением, но тут же серьёзно продолжил: – Спас он меня. Единственного из двух десятков русских. Увёз с собой в Россию, он ведь хоть и француз, но ещё с Отечественной войны двенадцатого года тут проживает. Пытался родственников моих найти, да не вышло. А потом судьба нас раскидала по разным сторонам. Пока опять не свела. Да.

Денис недоверчиво посмотрел на Павла и сжал ладонями виски. Факты, которые тот рассказал, не хотели помещаться в голове, острыми краями рвали логику и веру в науку и просвещение. Оборотни, лешие… А потом что? Следующие дьявол, бог, геенна огненная?!

В комнате повисло молчание.

– А что же он тебя не укусил? – спросил он Павла и поразился тому, какую ахинею он несёт, причём – сам в неё уже верит.

– А зачем? – Мужчина пожал богатырскими плечами. – Он бы и тебя не кусал, да помер бы ты тогда. Истёк кровью.

Денис рассердился внезапно и очень сильно:

– А я просил?! Меня он спросил?! Может, мне лучше было сдохнуть в том подвале?!

Павел тяжело поглядел на него и сурово припечатал:

– Никому не лучше быть мёртвым. Никому.

Злость отступила так же резко, как и накатила. Денис почувствовал себя выжатым и пустым. Он опустил плечи, сгорбившись под осознанием случившегося, и негромко спросил:

– И что же мне теперь?! Как жить?.. Я теперь буду в волка оборачиваться? На луну выть? Людей жрать?

Павел пожал плечами.

– Я тебе всего рассказать не могу. Но Сергей Алексеевич сказал – тебе решать. Особенного-то ничего не произошло. Ты можешь жить как раньше. Ну, может, сильнее станешь, в полнолуние плохо спать будешь. Аппетит будет как у зверя. А так… – Павел помолчал и негромко закончил: – Просто там, в подвале, родился маленький рыжий щенок. И жить ему или погибнуть – тоже решать тебе.

Они сами не заметили, как прикончили под разговор и вторую бутылку. Особо не захмелел ни тот, ни другой. Да и что литр самогонки двоим крепким мужикам да под хорошую закуску? Впрочем, котлет и Пирату хватило. Он уже давно ушёл от них с Павлом в комнату, где и спал, свернувшись клубком на кровати Дениса.

А они спорили, ругались, а потом вспоминали. Каждый своё. Оказывается, оба воевали совсем рядом, да вот не судьба была раньше встретиться. Павел рассказал, как женился. Спрашивал Дениса про Настю и при этом хитро подмигивал. Денис махал рукой: да ну её. Девчонка совсем ещё же. Хотя… ножки хорошие. И ресницы. Про оборотней больше не говорили, старательно обходя эту тему. Павел словно давал ему время всё самому осознать и принять.

Уже под утро Павел засобирался домой. Стоя на пороге, он внимательно посмотрел Денису в лицо:

– Волчонок пока у меня, в вольере сидит. Приходи посмотреть.

Денис зябко передёрнул плечами и ничего не ответил. А на следующий день пошёл к Никифорову и взял путёвку в Сочи. Ему надо было как следует подумать. Так, чтобы никто не мешал.

Эпилог

В Сочи декабрь был такой же промозглый и дождливый, как и октябрь в N-ске. Даже не со всех деревьев листва опала. Погода