Г. М. деловито приступил к подготовке. Положил клеенчатый дождевик на диван и отодвинул его к стене, освобождая середину комнаты. Отнес торшер с длинным проводом к тому креслу, где незадолго до убийства сидела Вики Фейн. Очистив столешницу, передвинул в центр гостиной телефонный столик, изготовленный из красного дерева, и проворчал:

– Надо обустроить все именно так, как было. Приведите кого-нибудь.

Тем временем Энн Браунинг, снова надевшая белое платье, спустилась на первый этаж и направилась на кухню. Кортни вышел в коридор и остановил ее:

– Вас зовут. Сейчас будут показывать, как убили Артура Фейна.

– Говорю же, – непреклонно возразила Энн, – что отныне я с вами не… – Она умолкла. – Что-что будут показывать?

– Воссоздание картины преступления. По-моему, так это называется. Послушайте, Энн, клянусь, я ничего такого не имел в виду.

– Вы подумали, что я убийца, и не смейте этого отрицать.

– Ничего подобного! Я лишь…

– Идите сюда, вы оба! – громогласно позвал Г. М.

Их с Мастерсом лица оказались столь суровы, что Кортни и Энн невольно стали двигаться тихо-тихо, едва ли не на цыпочках.

– Нам нужен кто-то из свидетелей убийства, – сказал Г. М. – Теперь закройте дверь. Мебель стояла именно так, как сейчас?

– Д-да, – ответила Энн.

– Торшер находился в таком же положении? Если нет, поправьте.

Помедлив, Энн подошла к светильнику и опустила абажур на дюйм-другой – так, чтобы яркий свет падал на кресло, почти доставая до телефонного столика, но остальное пространство оставалось в полутьме.

– Теперь расставим другие сиденья.

Следуя указаниям Энн, Кортни подтащил два кресла – одно побольше, другое поменьше – и поставил их справа от того места, где в день убийства сидела Вики. Слегка выдвинул их вперед и развернул под небольшим углом, обозначив положение сидевших бок о бок Артура Фейна и его дяди. Еще два кресла он поставил слева – там, где находились Энн Браунинг и Фрэнк Шарплесс, – и тоже развернул их, но в другую сторону, чтобы замкнуть полукруг.

– Ага… – проворчал Г. М., подбоченившись и оценивая расстояние. Понять, что у него на уме, было невозможно. – Все предметы стояли именно так? Вы уверены?

– Да.

– Хорошо. Мастерс, положите на стол резиновый кинжал.

Старший инспектор сделал как велено, но перед тем согнул клинок, словно чтобы убедиться, что тот сделан из резины и не превратится в сталь прямо у него под носом. Кортни видел, что тот сбит с толку не меньше, чем они с Энн.

– Продолжим. Мастерс, займите кресло, где сидел Артур Фейн.

Мастерс послушно сел на указанное место.

– Теперь вы, сынок. Встаньте там, где стоял Рич.

С ощущением, будто он очутился во сне, где может произойти что угодно, Кортни помотал головой:

– Я не знаю, где стоял Рич. Меня тут не было.

– Девица покажет. Объясните ему, куда встать, моя милая. Так. Вот, собственно, и все – верно? Хорошо… – С невыносимой медлительностью Г. М. обвел глазами сложившуюся картину и продолжил, сунув ладони в проймы жилета: – Револьвер опустим, поскольку в преступлении он не фигурировал. Разве что без него убийца не смог бы совершить задуманное так, чтобы все сошло ему с рук. – Он покачал головой. – Ох, черт возьми, как же все просто! Просто до безобразия, настолько просто, что аж душа болит от этой простоты!

Побагровевший Мастерс впился ногтями в обивку кресла.

– Сэр, – произнес он, – так вы сами все расскажете или придется вас пытать?

– Тише, тише. Не горячитесь, сынок. – Г. М. взглянул на Энн и Кортни. – Сегодня вечером я начал было говорить Мастерсу и Агню, что шофер Адамса изготовит мне один предмет, необходимый для этой демонстрации. Теперь смотрите.

Он подошел к лежавшему на диване дождевику. Сунул руку в карман. Еще две секунды – и секрет будет раскрыт.

Но сэру Генри помешали.

Сверху донесся сдавленный крик – вернее сказать, леденящий душу вопль, заставивший всех обернуться. За ним хлопок, серия глухих ударов и хриплый голос:

– Попался, мерзавец!

Подняв руку, Мастерс, с лица которого почти сошел апоплексический румянец, взглянул на сэра Генри:

– Господи, этот идиот опять за старое!

Позже Кортни так и не вспомнил, кто из них первым оказался у выхода. Может, и Г. М., хотя с его нескладной тушей это маловероятно. Кортни знал лишь, что все столпились вокруг сэра Генри, застряли в дверях и только спустя несколько секунд оказались в коридоре, а там, следуя за Мастерсом, ринулись к лестнице.

На втором этаже, в коридоре с натертым до блеска паркетом, обнаружились трое. Фрэнк Шарплесс взирал на происходящее, стоя у стены. На полу, поперек коридора, бился и брыкался, издавая протестующие вопли, второй человек, а над ним склонился инспектор Агню. Кортни смотрел на эту картину и не верил своим глазам.

Незамедлительно вступив в бой, вновь покрасневший Мастерс выхватил из кармана какой-то предмет и сурово глянул на Энн:

– Прошу прощения за наручники, мисс. – С этими словами он защелкнул браслеты на запястьях Хьюберта Фейна. – Но этот человек – убийца по зову сердца, равно как и по необходимости, и мы считаем, что лучше не рисковать.

Глава двадцатая

Неделей позже, приятным теплым вечером третьего сентября, в той же гостиной собралось множество людей.

Там была Вики Фейн, которая снова лучилась здоровьем. Там был Фрэнк Шарплесс. Там была Энн Браунинг, и на подлокотнике ее кресла сидел Фил Кортни. В углу скромно устроился доктор Ричард Рич, а доктор Нисдейл – он заглянул проведать Вики и провозгласил, что в его опеке она больше не нуждается, – сидел в соседнем углу, но с куда менее скромным видом.

И наконец, там был сэр Генри Мерривейл.

– Видите ли, – важно сказал он, сидя в напыщенной позе с пальцем у виска, – главная фраза в этом расследовании прозвучала по чистой случайности. – Он взглянул на Энн. – И ее произнесли вы.

– Я?

– Вот именно. Вы сказали: «Страшно подумать, что человек сыграл совершенно не ту роль, которую ему приписывали». Помните?

– Да, но…

Г. М. взглянул на Вики:

– Вы, мэм, считали Артура Фейна убийцей, а Хьюберта Фейна – шантажистом. На самом деле все было наоборот. Убийцей оказался Хьюберт, а шантажистом – Артур. Хьюберт убил Полли Аллен, и знавший об этом Артур извлек из своей осведомленности немалую пользу. Вот и весь секрет нашего дела, больше ничего необычного, как я полагаю. – Он закинул ногу на ногу. – Видите ли, мэм, вы считали, что убийство, якобы совершенное вашим мужем, – достоверный факт. Но кто преподнес этот факт в качестве достоверного? Будь наша история записана на бумаге, вы, пролистав страницы, обнаружили бы, что единственным источником подробной информации, имевшей отношение к Артуру, был сам Хьюберт. За подушкой кресла вы обнаружили носовой платок. Вы слышали, как во сне Артур Фейн мямлит что-то насчет убийства Полли Аллен. Да, верно, то был груз на его совести, но не такой, как вы думали. Вы второпях пришли к выводу, что Артур виновен. На вашем месте так поступила бы почти любая женщина. Вы отправились к дяде Хьюберту, и тот сочинил первоклассную сказку.

Вики кивнула. Ее лицо омрачила тень.

Г. М., не спросив разрешения, раскурил одну из своих зловонных сигар.

– К несчастью, до нашей воскресной беседы мы – то есть я и Мастерс – не знали, о чем вам известно. Или якобы известно. Владей мы этой информацией заранее, прижали бы месье Хьюберта вдвое быстрее. А после разговора с вами детали головоломки встали на место.

Видите ли, почти все считали Хьюберта состоятельным человеком. Так думал Шарплесс. Так же думал Рич. И Мастерс тоже так думал. А вот вам и джокер в колоде: Хьюберт действительно богат.

С самого начала вас и вашего мужа сбила с толку одна мелочь. Хьюберт Фейн – скупердяй. Самый заурядный и презренный скряга. Он из тех – и все мы знаем подобных людей, – кто не запустит руку в карман, чтобы заплатить за выпивку для всех присутствующих, даже если от этого будет зависеть его жизнь; из тех, кто пользуется добротой родственников, квартируя у них весь год напролет, хотя запросто мог бы