чаще всего исключительно холостые мужчины и мальчики-подростки. Подобные ритуальные жилища присутствуют во многих культурах, начиная с позднего неолита. В Африке, у северных народов, даже у американских индейцев. Читали Фенимора Купера? Вот. Юноши проживали там после обряда инициации, который символизировал, в ритуальном смысле, смерть мальчика и рождение мужчины. Ритуал проводил шаман племени, а в нашем случае колдун или даже чаще колдунья, местом для ритуала выбирался обычно склеп, в котором похоронен некий могучий колдун или колдунья. Вы все видели подобное место инициации, именно там мы сделали наши ужасные находки в прошлый раз. Так вот после чего молодой мужчина, побывавший в обители смерти и теперь подобный цыпленку, только что вылупившемуся из яйца своего детства в новый мир, должен был окрепнуть, набраться сил и научиться премудростям взрослой мужской жизни под присмотром опытных охотников и воинов, а также при содействии колдунов различным обрядам и ритуалам. Все это проходило в этом большом мужском доме, или в алянь куд по-мордовски.
– А что же, женщин туда вовсе не пускали? – поинтересовалась Лилия, чтобы хоть как-то прервать речь профессора.
– О, это очень интересный момент, богато отраженный в народном фольклоре, ну вы знаете, Белоснежка и семь гномов, мертвая царевна и семь богатырей, – мгновенно воодушевился Кутылин. – Вообще, вход в мужской дом для женщин был строго закрыт, но если заблудившаяся девушка или, может, просто любопытная забредет ненароком, то ей ни в коем случае не причиняли никакого зла, но и отпускать не отпускали, оставляли в качестве прислуги. Ну, как там было:
Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица…
– Может быть, вы знаете, где может находиться такой дом? Как его отыскать? – потеряла, наконец, терпение Лилия.
– Ну, он специально спрятан в самой глуши среди болот. В общем-то, разыскать его было одним из условий инициации… – замялся было Кутылин. – Но поймите, это огромная культурная ценность. Я сам давно нахожусь в поисках Мужского дома. Если бы вы помогли снова организовать экспедицию, я бы безусловно смог бы отметить на карте примерное место поисков…
Он замолчал смущенный, потому что Лилия уже с готовностью разворачивала перед ним карту губернии.
* * *
На рассвете следующего дня поисковая группа, ведомая Кутылиным, выдвинулась в самое сердце огромной болотистой топи, раскинувшейся за чертой С. Несколько охотников во главе с Петросеевым, четверо полицейских, отряженных Сарайкиным, Муромцев, отец Глеб и Лилия, ощупывая путь длинными шестами, медленно брели среди редких тощих сосенок, по колено утопая во мху. Деревьев становилось все меньше, а те, что остались, были давно мертвы и без толку тянули сухие искривленным ветки к поднимающемуся солнцу.
Собаки скулили и прижимали уши, чуя недоброе. Время от времени кто-нибудь из группы царапался сучком или получал можжевеловой веткой по лицу, и тогда болота оглашались негромкими проклятиями. Кроме этого, шли в тишине и уже через час вышли на сухую прогалину, где их ожидала группа крестьян в конопляных рубахах и широкополых кафтанах. Кутылину пришлось пообещать немалую денежную награду для проводников из мокши, которые после того, что нашли в склепах, вовсе не горели желанием отправляться на новые поиски. Зато помочь сыщикам вызвались самые отчаянные и опытные грибники и ягодники, которые знали в болотах секретные тропы и умели преодолевать их с поистине магической скоростью.
Старший из них, сухой долгобородый старик с водянистыми глазами, равнодушно оглядел обмундирование поисковой группы и что-то тихо сказал Кутылину, указывая на высокие болотные сапоги, в которые, по настоянию Петросеева, были обуты все участники похода.
– Он говорит, – смущенно обратился к Муромцева профессор, – что в этой обуви мы все непременно погибнем. Болота очень глубоки, и если вода перельется в эти сапоги, то…
– И что же они предлагают? – растерялся Муромцев. – Не босыми же нам идти, в самом деле.
В ответ проводники сбросили на упругий мох несколько вязанок лаптей удивительного вида, напоминавших широкие гусиные лапы. Сами они уже были обуты в эти странные приспособления.
– Наденем это. Это ковылки, или, как их называют мокша, ляды. Болотные лапти. С помощью этой обуви можно ходить по любой топи не проваливаясь. Местные ягодники ходят в таких много веков.
Вся группа послушно переобулась в смешные с виду широченные лапти и, осторожно ступая след в след за проводниками, отправилась по секретной тропе через топи. Подойдя к месту поисков, команда растянулась широкой цепью и двинулась вперед.
Они шли уже несколько часов. Болота были безмолвны, воздух тут не двигался, птицы не щебетали, не шумела листва, только хлюпала топь под лыковыми подошвами ковылков и иногда с треском, похожим на выстрел, обламывалась и падала сухая ветка.
И особенно пронзительно в этой тишине прозвучал долгий пронзительный крик.
– Нашел! Нашел! Сюда!..
Один из охотников, углубившихся в подлесок, размахивал ружьем вдалеке, призывая товарищей. Все поспешили к нему, неловко переваливаясь в непривычной обуви. Профессор Кутылин в страшном ажиотаже рванулся напрямик через топь, сошел с тропы, споткнулся, зацепившись за корягу и ухнул сквозь предательски расступившийся мох, провалившись в болото сразу по грудь. Муромцев и Петросеев поспешили к нему, но крестьяне-проводники опередили их. Они собрались на безопасных кочках в нескольких саженях от профессора, с растерянным лицом погружающегося в топь. Крестьяне обменялись парочкой слов по-мордовски, без суеты размотали узловатый пеньковый канат и бросили его конец утопающему. Кутылин, которому черная жижа уже доходила до подмышек, отчаянно вцепился в спасительный канат, и проводники, выстроившись линией, гулко ухнув, потащили. Болото долго не хотело отдавать свою добычу, чавкало, сопело, но спокойное упорство спасателей сделало свое дело, и через четверть часа профессор уже сидел на сухом мху и тяжело дышал. Внезапно он улыбнулся, протер от грязи чудом уцелевшее пенсне и вскочил на ноги. Все проследили за его взглядом и увидели то, про что забыли в суете спасательной операции.
Среди расступавшегося подлеска виднелся полу обвалившийся, но когда-то могучий частокол, а за ним огромная покосившаяся изба, поглощенная болотом почти по самые узкие окна. Мох облепил черные стены, а на провалившейся крыше росли молодые березки. Дом выглядел давно заброшенным.
– Мужской дом. Я знал. Всегда знал, что он сохранился тут. Просто не мог дойти из-за этих проклятых болот.
Голос Кутылина был наполнен благоговейным восторгом, и его с трудом смогли удержать от еще одной попытки провалиться в топь.
Муромцев возглавил отряд, который направился внутрь полусгнившего острога. С ним отправились отец Глеб, Лилия, четверо полицейских, двое наиболее отважных охотников и покрытый грязной коркой сияющий
