— И с густой рыжей бородой!..

— Не-а! — Рита весело рассмеялась и посмотрела на следователя уже совершенно по-другому. — Не было никакой бороды! Даже усов не было.

— То есть бритый?

— Да!

— А одет как?

— Ну-у, говорю ж…

— Малиновые галифе с лампасами, как у Гриши Попандопуло? Ну, «Свадьбу в Малиновке» смотрела?

— Смотрела… Не, не малиновые. Темные такие брюки… Темно-синие! И не брюки, а шаровары… ну, такие спортивные. Не треники, а именно шаровары.

— Хорошо, Рита! Какая вы молодец! А говорите — не запомнила.

Девчонка зарделась и скромно потупила взгляд…

— Что ж, продолжаем! — ободряюще улыбнулся Пенкин. — И короткая брезентовая куртка! Ну, как у студентов в стройотрядах… со значками.

— Брезентовая — да! Только не куртка, а плащ! Длинный, с капюшоном. И еще за плечами — котомка. Обычная такая… По виду — полупустая.

— Так. А обувь? Сапоги, кеды?

— А обувь не вспомню. Кеды, кажется… Обычные, синие с красным. Да полгорода в таких ходят…

Хмыкнув, следователь перешел к мотоциклу:

— Во-первых, с какой стороны ехал?

— Так с болот, — не задумываясь, отозвалась Рита. — Там клюквы вагон… ну не сейчас, конечно. Ляхтинские болота. Гнилая Топь… да много…

— А не Макарова эта дорожка?

— Не! С Макарова-то по обычной грунтовке ближе. А тут и не дорога вовсе — тропа! Ни на машине, ни на мотоцикле с коляской не проехать… Говорю же — с Ляхтинских болот!

— Так, мотоцикл?

— Темный… черный или темно-синий… Я в них не…

— А сиденье? Одно или два?

— Одно, кажется… Но такое — длинное… на двоих.

* * *

Проверить показания свидетельницы Пенкин решил на месте. Правда, встал вопрос — как туда добраться? К старой ферме вела когда-то лесная дорога, нынче давно заброшенная, заросшая и заболотившаяся, так что проехать можно было только на одиночном мотоцикле… ну или на лошади, верхом…

— Насчет лошади вряд ли поможем, — в ответ на просьбу следователя Ревякин развел руками. — И мотоцикл у нас — с коляской… Хотя! У Дорожкина, сколько помню, старый «Ковровец» был… он на нем иногда на рыбалку во всякую глушь ездит, чтоб «Иж» свой зря не гонять… Сейчас позову…

Игнат поднял телефонную трубку:

— Игорь, зайди…

Один мотоцикл, таким образом, нашли. Правда, старый «сто двадцать пятый» «Ковровец» оказался одноместным… Но Дорожкин обещался привязать на багажник поролон… Он же и подыскал еще один легкий мотоцикл… вернее сказать, мотороллер! Женькину «Вятку»!

Ну, что сказать, помочь следствию Колесникова согласилась — все же студентка юрфака! Вчетвером и поехали. Впереди, на старом «Ковровце» — Дорожкин со следователем, за ними — девчонки на «Вятке»…

Лихое оказалось дело — в иных местах грязь из-под колес летела так, что не увернешься! А в одной луже Женька с Риткой так сели, что едва удалось вытащить. Хорошо, оделись все как надо. Девчонки — в треники и кеды, Дорожкин — в поношенную форму, ну а для следователя в дежурке отыскались старые диагоналевые галифе.

И старую заброшенную ферму, и узкую глинистую «козью тропу» Пенкин осмотрел со всем тщанием и даже сфотографировал, прихватив у Теркина старенький «ФЭД».

— Вот, здесь мы стояли… — показала Рита. — А вон там он проезжал…

Дожди, конечно, давно смыли все следы… Однако Ковалькова оказалась права: если кто тут и ехал, то точно с Ляхтинских болот!

* * *

Ближе к вечеру следователь прокуратуры Пенкин попрощался с сотрудниками отделения и неспешно направился к автостанции.

— Может, Сергей Петрович, подвезти? — выглянул из окошка «дежурки» усатый капитан Иван Никанорович Глоткин.

Пенкин, однако, отказался:

— Да я уж лучше пешком. Пройдусь — погода-то!

Не доходя до автостанции, он свернул на горку и поднялся к винному магазину «Заря». Оглянулся… зашел…

— Здравствуйте! Ого… Нынче у вас и очереди нет!

— Здравствуйте! — улыбнулась из-за прилавка симпатичная молоденькая брюнетка в серо-голубом «торговом» халате. — Так а с чего очередь-то? Дешевое вино да пиво разобрали уже. Одна водка осталось и дорогое… Будете брать?

— Да, бутылочку «Киндзмараули», будьте добры.

— Пожалуйста! Три сорок с вас…

Пенкин вдруг замялся:

— А можете… в бумажку завернуть?

— Могу даже бантиком завязать! — рассмеялась продавщица.

— Ну, бантиком не надо… Хотя давайте! Это что — конфеты у вас?

— Да, «Радий» называются…

— Давайте грамм сто… И шоколадку «Аленка». И все заверните, будьте добры…

Забрав покупки, Пенкин вежливо попрощался и покинул магазин…

* * *

Старое здание бытовых мастерских располагалось как раз между магазином «Заря» и автостанцией. Заняв позицию на скамеечке, у кустов буйно цветущей сирени, Сергей вытащил из кармана купленную по пути в киоске газету и принялся терпеливо ждать, делая вид, что читает.

Ждал недолго. Минут через пятнадцать на крыльце мастерских показались весело переговаривающиеся между собой девушки и женщины.

— А я говорю — эта ткань уж больно для брюк тонковата! На брюки — шерсть или габардин…

— Вельвет тоже можно!

— Скажете тоже — вельвет! У нас тут не Америка.

Долго, впрочем, коллеги не разговаривали, унеслись по магазинам, благо их тут имелось во множестве — все-таки центр! Кто в продмаг, кто в промтоварный, а кто и в «Зарю»…

Одна из девушек — красивая голубоглазая брюнетка в простеньком сером платьице и в очках — направилась было к продмагу, но, увидев очередь, в задумчивости остановилась…

— Здравствуй, Яна! — подойдя к ней, промолвил Сергей.

— Сереж! — обернувшись, девушка радостно улыбнулась… но тут же предостерегла: — Нет, нет, не целуй меня… Увидят! Скажут… До родителей еще дойдет…

— Так они же в деревне.

— Да пятница же сегодня… А у нас завтра рабочий день, правда, короткий, вот завтра на дневном сразу после работы и я поеду.

— А где у вас огород?

— В Левине. Ну за Валуей почти сразу. Небольшая такая деревня, домов пятнадцать. У нас там дом от бабушки остался… Огород, баня…

— Хорошо!

— Хорошо, — грустно кивнула девушка. — Только вот каждый выходной — там… Да еще с родителями… А они у меня строгие, ты знаешь, все мою девичью честь берегут! Только купальник наденешь — ой, голая вышла, ой, бесстыдница, что люди скажут?

— Ну, родителей не выбирают, — поддакнув, Сергей оглянулся по сторонам и взял Яну за руку. — Я, между прочим, со всей серьезностью… Хочешь, прямо сейчас заявление в ЗАГС подадим?

— Сереж… — растерянно хлопнула пушистыми ресницами Яна. — Это ты… ты мне предложение, что ли, делаешь?

— Ну да! Еще и кольцо подарю, не думай! Так это… что ответишь-то?

— А ты будто не знаешь! — рассмеялась Яна и вдруг снова стала серьезной: — А вообще, я родителей боюсь. Говорят, рано мне еще замуж, мол, дите еще… А мне ведь уже девятнадцать! Двадцать