Едва он опустился на тележку, как она жалобно скрипнула и потеряла колесо. Торговец принялся причитать и проклинать прохожего, который под ноги не смотрит, а теперь еще и тележку сломал. Опустился под дождем на мостовую, принялся прилаживать колесо. Плюнув на него, Галактион кое-как добрался до одной из колонн, поддерживающих навес над входом в винную лавку. Нога болела немилосердно. Прячущиеся под навесом прохожие бросали сочувственные взгляды на конюха, но, стоило ему повернуться к ним, отводили глаза. Из глубины лавочки вышел хозяин, глянул на бледного Галактиона, ушел. Вернулся с толстой суковатой палкой, молча протянул страдальцу.

Пока Галактион доковылял до ипподрома, дождь уже прекратился, а на город наползла густая влажная тьма. На стук вышел один из конюхов, увидев бледного хромающего парня, подставил плечо, помогая дойти до перевернутой бадьи, усадил. Не слушая Галактиона, убежал за коновалом — на ипподроме его все почитали за лекаря.

Солнце уже село, и в коридорах и переходах ипподрома царила темень. Пришел Демьян, неся за кольцо тяжелый бронзовый светильник. Спросил, где и как болит, бережно взялся за пострадавшую ногу, тщательно ощупал, глядя в лицо конюха. Галактион кривился, сжав зубы и шумно дыша. Коновал пожал плечами:

— Не вывернута нога. И кость вроде цела. Сухожилия растянул, видать. Боль уймется, но ходить будет пока тяжко. Держи ногу повыше, как сидишь. — Он подтянул еще одну бадью, велел положить ногу на нее.

Посмотрел на опухшую лодыжку, произнес:

— Я тебе один сапог сейчас принесу, чтобы ходить было легче. Погоди. — Он поднялся, но Галактион схватил его за рукав.

— Почтенный Демьян, нельзя мне сейчас тут сидеть. Мне к южным воротам надобно. Там… — Он замолчал, опустил глаза, вспомнив, как коновал обычно честит аптекаршу.

Демьян насупился:

— Знаю я, что там. Аптекарша твоя опять тебя вызывала. Я ее, как дождь начался, впустил на ипподром. Под сиденьями сухо. Сидит там у южного входа, тебя ждет. — Он поморщился. — Не мое дело, парень, но любиться тебе со старой вдовой — и грешно, и стыдно. Чем она тебя только зацепила?

От облегчения Галактион выдохнул, поднял взгляд:

— Я не путаюсь с ней. Она мне однажды жизнь спасла. А теперь Дарию спасет. Спасибо тебе, что впустил ее. Ей на улице опасно быть — Мясник теперь за ней охотится…

В дверь ипподрома заколотили. Галактион дернулся было, чтобы открыть, но коновал остановил его, подошел к двери и, открыв, уставился на взъерошенного парня.

— Тебе что тут надобно?

— Дорого тебе дня, почтенный, — важно произнес пришедший. — Я конюха Галактиона ищу. Будь добр…

— Это Фока! — крикнул Галактион, узнав голос. — Подмастерье Нины, впусти его, почтенный Демьян.

Коновал пропустил парня, запер дверь. Фока кинулся к Галактиону:

— Ты что тут расселся? Где Нина? — Он осекся, рассмотрев в свете огонька задранную на бадью опухшую ногу приятеля. — Что это с тобой?

— Да один остолоп неуклюжий вроде тебя яблоки под дождем рассыпал. Одно мне под ногу попало. Вот, насилу добрался.

Фока кивнул, пошарил в холщовой суме, достал горшочек, замотанный промасленной тряпицей.

— На вот, сам намажь, а я к Нине побегу.

Галактион взял горшочек и помотал головой:

— Нина уже внутри ипподрома у южных ворот нас ждет. Спасибо почтенному Демьяну, он ее впустил. Я как раз к ней идти собирался, а тут ты… — Он поднял глаза на подмастерья. — Как сикофант? Что там?

Фока отнял у конюха мазь, подвинул светильник поближе, присел на корточки. Подцепил сгусток мази размером с небольшой орех и принялся торопливо намазывать содержимое горшочка на опухшую ногу, рассказывая:

— Недобро сикофант. Буйствует. Я влил в него закисленный уголь, только он меня едва не пришиб. Дал я ему немного того снадобья, что Нина из бобов сделала. Говорила, что от отравления беленой спасает оно. Авось поможет. — Подмастерье вздохнул. — А потом Гидисмани пришел. Ну то есть Павлос его за шкирку втащил. Я тогда ушел и побежал тебе с Ниной помочь.

— Помощник, — фыркнул Галактион. — Будто без тебя бы не разобрался. Ладно, пойдем к ней. Без Никона обойдемся, отловим Мясника сами.

— Может, еще кого позвать с нами, — с тревогой спросил Фока. — Без Никона да без равдухов справимся ли?

Демьян, внимательно наблюдавший за действиями Фоки, произнес:

— Справимся. Я с вами пойду. Не надо боле никого звать.

Подмастерье выпрямился, замотал горшочек тряпицей, обрадованно сказал:

— И то верно. Что толпой-то ходить. — Он сунул мазь в суму, висящую на боку. Не попал, гладкий горшочек проскользнул меж туникой и сумой, гулко стукнул об пол и развалился на две половинки. Фока огорченно охнул:

— Вот Нина-то рассердится.

Переглянувшись с коновалом, Галактион вздохнул, словно извиняясь за неуклюжего приятеля, поднялся.

— Пойдем. Хватит лясы точить.

Фока подставил ему плечо, втроем они отправились к сфендону, к Нине. Путь был неблизкий, из-за хромающего конюха быстро идти не получалось. Демьян шел впереди, неся опущенный светильник. В пятно света попадали только его сапоги и кусок застеленного соломой пола.

Добравшись до перехода у южной стороны, Галактион крикнул в полумрак:

— Нина, ты тут?

Не дождавшись ответа, он остановился, с тревогой повернулся к Демьяну:

— Где ты ее оставил, почтенный Демьян?

— Да вот там у двери и оставил, а куда уж она отправилась — не ведаю. — Коновал пожал плечами. Потом глянул на Фоку и удивленно поднял брови. — Что это он?

Подмастерье замер, нюхая, словно собака, воздух.

— Розовым маслом пахнет, чуете? Сильно так.

Мужчины принюхались:

— Верно, пахнет. И что с того?

Фока, не слушая их, согнулся и пошел так вперед, шумно дыша. Пройдя так несколько шагов, он остановился, завертелся на месте, присел. Попросил светильник. Поднял голову:

— Чудно это. Масло драгоценное пролили, осколки флакона вон валяются. Кто такое масло по ипподрому разливать станет? И кто сюда мог с таким дорогим товаром прийти? Не конюхи же им мажутся.

— Так ваша аптекарша и пришла. И масло пролила, видать, такая же рукастая, как и ты, — усмехнулся Демьян.

Фока замотал головой:

— Не то говоришь. Такое дорогое масло просто так никто не прольет, тем более Нина. Что-то нехорошее тут произошло.

Галактион окинул тревожным взглядом переходы в обе стороны и гаркнул:

— Нина! Отзовись!

Пустое эхо пробежалось по темноте. Демьян нахмурился:

— Может, ушла она куда? Не дождалась вас и ушла?

— Не могла она уйти сама! Дария же у Мясника, ее выручать надо. — Голос Галактиона дрогнул. — Она меня и Никона должна была дожидаться.

Втроем они подошли к двери, через которую Демьян впустил Нину. Фока растерянно посмотрел на Галактиона:

— Куда она могла подеваться?

Конюх выругался от бессилия.

Демьян, пожав плечами, произнес:

— Может, уснула тут