— Почтенный Никон… — Дальше ничего сказать не успела, потому как он торопливо шагнул ближе, поднял к лицу кулак и, раскрыв ладонь, дунул Нине в лицо какой-то порошок. Она от неожиданности резко вдохнула, и в глазах ее потемнело. Проваливаясь в беспамятство, Нина слышала в голове перестук уже редких дождевых капель: не-ни-кон, не-ни-кон. Последнее, что она успела сделать, это разжать пальцы. Стеклянный флакон с драгоценным розовым маслом соскользнул ей под ноги и тонко звякнул, разбиваясь о каменные плиты.

Глава 27

Она очнулась от холода. Открыла глаза. Закрыла, открыла снова. Голова болела, гудела медным колоколом, Нина никак не могла сообразить, почему ничего не видно. Темнота и холод. И запах. Скверный запах, не нечистотами, чем-то другим пахнет. Не понять чем.

«Странно, что ж так темно-то, — подумалось. — Как в могиле».

От такой страшной мысли ее как подбросило. Села, ощупала темноту вокруг себя. Не в могиле. Влажный земляной пол — неудивительно, что так холодно. Туника промокла там, где с землей соприкасалась. Одна туника! Господи, а стола-то где? К горлу подступила тошнота.

Нина обхватила себя руками, пытаясь согреться. Воспоминание о Никоне, сдувающим ей в лицо с ладони какой-то порошок, заставило вздрогнуть. Ужас перехватил горло, скрутил нутро. Нина хотела закричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Схватившись за голову, она забормотала молитву. Голос срывался, переходил на шепот, подступающие слезы душили. Однако привычные слова немного успокоили. Нина встала на четвереньки, ощупала дрожащей рукой темноту вокруг. Боясь подняться на ноги, поползла вперед, наступая коленями на подол туники. Вскоре рука наткнулась на каменную кладку.

— Это хорошо, — подумала Нина. — Кладка крепкая, добротная.

Почему хорошо? При чем тут кладка? От страха она никак не могла собраться с мыслями, все какая-то глупость лезла в голову. Почему-то пришли в голову заказы, разбитые горшки в аптеке. Дария! Может, и она здесь?

— Есть тут кто? — произнесла Нина. Собственный голос казался чужим, хриплым. — Дария, — позвала она погромче. Прислушалась. Какой-то едва слышный шелестящий звук доносился сквозь тьму.

Не дождавшись ответа, Нина поднялась и, опираясь на стену, медленно пошла вперед, выставив руку. Через двадцать шагов наткнулась на другую стену. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Стали различаться белесые пятна то тут, то там.

Что-то попало под босую ногу. Что-то круглое. Нина присела, взяла находку в руки. Похоже на браслет. Она вертела его в руках, ощупывая. Точно, браслет. Погнут немного, застежка торчит острым краем. И будто ниткой обмотан. Нет, не ниткой. Вроде веревкой какой-то. Странный запах — будто розмарин и что-то еще. Нина поднесла к лицу, продолжая теребить намотанный жгут. Сообразив наконец, чем пахнет, Нина отбросила от себя браслет, задохнувшись от ужаса. Запах крови, жесткий, сладковато-колючий, казалось, оглушил ее. И не веревка это намотана, а волосы. Желчь подступила к горлу, не давая вырваться крику. После того как ее вырвало, боль в голове немного утихла. Всхлипывая и задыхаясь, вытерла Нина рот рукавом. Господи, помоги!

Страх костлявыми руками сдавил горло. Она вонзила ногти в ладони, чтобы не завыть от ужаса и отчаяния. Потом, все потом. Успеет еще навыться. Сейчас надо выбраться.

Двинулась вдоль стены быстрее, ощупывая ее обеими ладонями. Трясло от ужаса так, что зубы, казалось, сейчас разобьются друг об друга. Нина никак не могла набрать достаточно воздуха, голова кружилась.

Вдруг одна ладонь провалилась в темноту. Нина вскрикнула, упала, ободрав о стену руки. С трудом поднялась, путаясь в тунике.

Вот откуда плеск слышен. В стене было широкое отверстие, забранное решеткой. Значит можно выбраться. Нина просунула сквозь прутья руку и ощупала проход. Как будто труба какая, под наклоном вниз идет. Из трубы несло соленым запахом моря и водорослей. Для чего это здесь? Дотронувшись до нижнего края трубы, нащупала что-то склизкое и мягкое. С визгом отдернула руку. Ухватившись за решетку, тряхнула со всей силы. Бесполезно. Надо другой выход искать.

Она торопливо двинулась дальше вдоль стены, как вдруг услышала шаги. Тяжелые, неспешные. Потом шуршание и звяканье. Пляшущий огонек очертил отверстие в потолке. С громким стуком съехала вниз деревянная лестница. На верхней ступени показалась нога, обутая в грубый сапог. Нина от ужаса не могла пошевелиться. Похититель неспешно спускался, опустив руку со светильником вниз, освещая себе ступени.

Стала различима стена с воткнутым в держатель потушенным факелом. Чуть в стороне стал виден грубый высокий стол, весь в темных пятнах, с крюками по краям. На одном из крюков висел моток грязной веревки. У Нины ослабли ноги, пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.

— Господи, как же это, — прошептала она, не отводя глаз от замаранной деревянной поверхности.

Человек обернулся:

— Доброго дня тебе, Нина. Что-то рано ты проснулась.

⁂

Дождь снова зарядил, когда Галактион добрался до форума Феодосия. Он мчался к ипподрому, не обращая внимания на промокший насквозь плащ. Мокрые пряди прилипали к лицу, бежать было тяжело. Улица моментально опустела, редкие прохожие скрывались в тавернах, в лавочках, прятались под портиками чужих домов. Какой-то молодой еще, долговязый торговец спешил со своей тележкой укрыться под портик. Поскользнувшись на мокром камне, он выпустил тележку из рук, она накренилась и, побалансировав на одном колесе, опрокинулась, рассыпая по улице румяные крепкие яблоки. Галактион, успев увернуться от тележки, все же оступился на попавшем под ногу мелком яблоке и рухнул на мостовую. Боль от щиколотки пронзила до самого затылка, в глазах потемнело.

Торговец поднялся, поминая нечистого. Заметался между рассыпанными яблоками и тележкой. Увидев, что Галактион с искаженным болью лицом, держится за ногу, парень кинул наскоро подобранные яблоки в тележку и остановился в замешательстве. Из-под портика на развернувшуюся сцену внимательно смотрел городской стражник в окружении нескольких прохожих. Незадачливый торговец, подумав, подошел к сидящему на мостовой Галактиону. И то верно, лучше полюбовно договориться, чем ежели стража сейчас тележку заберет да еще и заставит штраф платить за нанесение увечья.

Галактион, пересиливая боль и громко ругаясь, попытался встать. В ногу точно воткнули раскаленный прут. Голова у него закружилась. Он протянул руку и схватил за тунику торговца, который тут же испуганно затараторил:

— Ты давай, молодец, ты иди. Ну подумаешь, нога, так это сейчас пройдет. А то давай, я тебя под крышу доведу.

Сжав зубы, Галактион попробовал сделать шаг и вскрикнул. Он сгреб парня за ворот, рявкнул ему почти в самое ухо:

— Давай сюда свою тележку, повезешь меня к ипподрому.