на экскурсию в музей, хочется много интересного вам рассказать. Но в любовницы вы никак не подходите. А вот как собеседница, вероятно, в некоторых случаях советчица, хороший друг, — замечательны. Не хочется терять вас, уважаю женщин, у которых голова не пустая. Но, повторю, любовная пара из нас не получится, ни мне, ни вам это не надо. Обиды на вас нет, только восхищение. Молодая козявка обдурила меня, а сделать это почти невозможно. У вас, мышки-норушки, блестяще это получилось. И спасибо вам за науку, теперь стану осторожнее. Понял, что голубоглазые молодые блондинки, с виду дурочки, могут оказаться умницами-шатенками. Выкрасить волосы сейчас недолго.
— Я натуральная блондинка, — улыбнулась я. — Понимаю, мы никак эмоционально не связаны, поэтому у вас боли нет. А Генрих — как родной, вы в него душу вложили. В таком случае рана будет долго кровоточить. Можно не желать Альтову всех казней египетских, не мстить мужчине, вежливо с ним здороваться, даже переброситься парой ничего не значащих фраз при встрече, но внутри все равно будет гореть красный свет, подпускать близко к себе Генриха вы больше не сможете. Думаю, вы продолжите общаться с ним, но мужчина теперь будет чужее всех чужих. Есть выражение «роднее всех родных», я его переделала.
— Да, душенька, выстрел прямо в цель, — тихо произнес Берг. — Закрыл я для Альтова двери своей души. До сих пор обида в сердце плачет, но уже намного меньше слез.
— Можете дать нам номер телефона Акулова? — попросила я.
— Нет. Он мне сам звонил, номер не определялся.
— А контакт Курганова у вас есть? — осведомился Костин.
— Да, — ответил Иосиф Яковлевич, в чьих глазах загорелись искорки. — Но вы намерены арестовать меня. Давайте сделаем попытку договориться.
— Мы представители детективного агентства, — спокойно произнес Костин, — не имеем права никого задерживать. Наша беседа идет без протокола. Можете спокойно всех присутствующих выгнать.
Берг улыбнулся.
— У меня странное ощущение, такое, ну… словно лучшему другу свою беду изложил, и легче стало. Хотя рядом такого человека сейчас нет… Могу я воспользоваться телефоном?
Глава двадцать седьмая
Иосиф Яковлевич взял телефон и вскоре начал разговор.
— Филипп, это Берг.
— Добрый день, слушаю, — ответил баритон.
Иосиф, оказывается, включил громкую связь.
— Есть информация для вас, — продолжил оценщик.
— Я сейчас во Владимире, завтра готов встретиться в любое время.
— В полдень?
— Согласен.
— Где?
— Сброшу адрес завтра.
— Хорошо. До свидания, — завершил беседу оценщик, вернул трубку на стол и объяснил: — О чем-либо серьезном говорить по телефону не следует.
Костин встал.
— Спасибо.
Я тоже поднялась и не пойми зачем обняла Иосифа.
— Все будет хорошо. Ваша коллекция непременно найдется.
— Хотелось бы, — улыбнулся оценщик. — Но с потерями следует мириться. Если что-то из нашей жизни исчезает, это к лучшему.
— Почему? — не поняла я.
— Не надо к чему-либо или к кому-либо привязываться всей душой, — тихо сказал Иосиф. — Если нет страстной любви, то отсутствует и тяжелая горечь от потери объекта обожания.
Мы вышли на улицу, сели в машину, поехали домой, и через короткое время в динамике раздался голос Северьянова.
— Ребята, вы меня слышите?
— Да, — ответили мы одновременно.
— Есть информация по поводу больного, которого мы считаем Николаем Петровичем, охранником Акулова, — зачастил Даня. — Он скончался три дня назад. Поскольку никаких родных у мужчины нет, тело кремировали, а прах захоронили в общей могиле.
— Ясно, — вздохнул Костин, — спасибо.
— Рад стараться, — ответил Северьянов и отключился.
— Странное у меня ощущение, — произнес Володя.
— Какое? — поинтересовалась я.
— Не знаю, как его описать… Что-то не так, — пожал плечами Костин. — Ну, типа как пришел в гости с подарком и букетом, одет хорошо, мне рады, за стол меня пригласили, а внутри скребет. Трудно объяснить… Ну… вроде вкусно поел, а все не так!
— Ты просто устал, — пожалела я Володю.
— Да нет, — начал возражать лучший друг, — работаю нормально и отдыхаю хорошо. Что-то косо идет сейчас в деле, которым мы занимаемся… У тебя телефон моргает.
Я ответила на звонок, и в ухо влетел голос Розы Леопольдовны:
— Они пришли к нам! Вы где?
— Едем с Володей домой. Кто пришел? Гости?
— Да, да, да! — зачастила Краузе, похоже, сильно нервничая.
— Кто именно? — занервничала и я.
— Ну… они! — всхлипнула бывшая няня Кисы.
— Роза! Они тут! — закричал издалека голос Сюзанны.
— Несусь! — завопила Краузе, и стало тихо.
— Что случилось? — удивился Костин. — Ничего не понял…
— Тоже в недоумении, — призналась я.
— Нам до поселка недалеко, пробок нет, — начал успокаивать меня Володя.
— И все же поторопись, пожалуйста, — попросила я.
Глава двадцать восьмая
Сюзанна встретила нас вопросом:
— Вы их видели?
— Все живы? — вопросом на вопрос ответил Володя.
— Да, — кивнула Архипова.
— Здоровы?
На сей раз «да» произнесла Роза Леопольдовна.
— Дом цел? Пожар, наводнение не случились? Посторонние в дверь не ломились? Дикие звери по участку не ходят?
— Нет, — одновременно провозгласили обе женщины.
— Тогда расслабляемся, спокойно садимся за стол, и мы слушаем ваш рассказ, — скомандовал мой друг и сосед. — Докладывайте по очереди, одна говорит, другая молчит.
Мы быстро прошли в столовую, и Краузе приступила к докладу.
— Значит, так. Все началось…
— Лучше я, — перебила ее Сюзи. — Они пришли…
— Смотрите, смотрите! — донесся издалека голос Фредерики. — Такие хорошенькие котята! Сейчас покажу! Марк, ты где?
— Здесь, — пробасил незнакомый мужчина.
— Не урони их! — приказала «мамуля».
Роза Леопольдовна подпрыгнула, Сюзи схватилась ладонями за щеки, обе женщины молча вскочили и убежали. Я помчалась за ними. Топот и громкое сопение за моей спиной сообщали, что Володя рысит следом.
— Полюбуйтесь, какие заиньки! — засюсюкала Фредерика, когда вся наша компания оказалась в холле. — Дорогой, продемонстрируй!
Парень лет двадцати пяти, одетый в костюм, молча показал странную игрушку, которую держал в руках. Сначала мне показалось, что это плюшевый мишка, но через секунду стало понятно, что я вижу неведомую живую зверушку. Размером она примерно как простая кошка, да и расцветка «шубки» похожа. Наши так называемые «беспородные» кисы часто имеют тигровый серо-черно-белый окрас. А у этой шерстка оказалась светло-рыжая с широкими полосами черного цвета. Лапки у милого существа тоже как у кисоньки, мордочка треугольной формы, глаза зеленые, а вот усы — красные.
— Кто это? — заморгала я.
— Марк, мой жених, — живо ответила Фредерика, которая напрочь забыла про свою болезнь, синдром с длинным названием.
— Я спросила про кошечку, — уточнила я.
Тут до меня дошел смысл сказанного дамой, и я не сумела прикусить язык.
— Еще один жених?!
— Интересно, — забормотал себе под нос Володя, — а куда делся мужик, который плов готовил? Запах у еды был гадкий, а на вкус ничего так. Вроде он собирался мужем Фредерики стать.
— Мой жених, один и единственный, стоит рядом со мной, — кокетливо
