— Ого! — воскликнул Костин.

— Изделия великих ювелиров великие суммы стоят, — помрачнел Иосиф, — а у меня только такие и были.

— Все, надеюсь, застраховано? — тихо поинтересовалась я.

— Нет, — вздохнул Берг.

— Опрометчиво, — оценила я ситуацию. — Наверняка ведь сами советуете своим клиентам обезопасить себя от нечистых на руку.

— К сожалению, нередки случаи, когда за энную мзду страховщики нашептывают в чужие уши, что у кого имеется, — поморщился Иосиф. — Я чрезвычайно расстроился, но в полицию сообщать не стал. Там тоже немало разного народа. Придут, увидят комнаты, интерьер… Решил сам начать поиск. Поговорить кое с кем, на милых дам посмотреть, походить по тусовкам — вероятно, увижу на ком-то свое, родное. Шанс невелик, но он есть. И, если уж честно, сразу подумал, что во всем замешан Генрих. Почему такое в голову ударило? Грабители ушли, оставив мою квартиру в полном порядке. Ничего не разбито, не разбросано, не открыто, не перерыто, крайне аккуратно взяли только самое ценное. Похоже, знали, где что лежит, и код от сейфа для налетчиков не был тайной. Откуда у разбойников информация? Большая часть комнат закрыты, войти без проблем можно мой кабинет, в спальню, в гостиную, в столовую. Прислуга приходящая, ключей у нее нет. Женщина пылесосит, стирает и гладит только тогда, когда я дома. И она глухонемая. В Москве есть агентство, где можно нанять подобную горничную, они пользуются большой популярностью. Пишете ей на листке задание — и все.

Я улыбнулась. Часто такие люди хорошо читают по губам. Да, они не слышат, что вы произносите, но они это видят.

Иосиф Яковлевич развел руками.

— Кто мог сдать код от сейфа? Несгораемый шкаф устроен в бывшей спальне родителей. Думаете, спрятан за картиной? О нет! Мой отец был намного умнее других. Хранилище ценностей — за гардеробом, а тот огромный, дубовый, сдвинуть его в одиночку невозможно. Но если нажать на спинке кровати в определенном месте, шкаф сам отъедет. Механизм соорудил мастер из Большого театра. Никого из тех, кто знал, где расположена кнопка управления, в живых давно нет, один я остался. Ломал, ломал голову, и озарило. Кто приходит ко мне постоянно чайком побаловаться? Генрих. Кого я считаю почти родным сыном? Генриха. Что случилось полгода назад? Я потерял сознание. Слава Богу, в спальне это было, я упал на кровать. Кому позвонил, когда очнулся? Генриху. Что сказал парню, пока «Скорая» ехала? «Дорогой, запомни, как отъезжает шкаф, и код от сейфа запиши. Давно составил завещание, все мое твоим станет. Но про драгоценности никому ни гугу! Будь осторожен, продавай все через аукционы. Если спросят, откуда ценности, рассказывай про родителей, которые «алмазный фонд» тебе оставили. Учитывая, кем был Борис, сколько стран мира он объездил, играл перед королями, то никого это собрание украшений не удивит».

Берг склонил голову к плечу.

— Поняв, кто вор, я позвал сына Альтова и, в глаза ему глядя, спросил: «Это ты меня ограбил?» Генрих заплакал: «Прости, и в голову не могло прийти, что у Филиппа в друзьях вор! У самого Курганова денег на десять жизней хватит!.. Он отец мальчика, с которым я занимаюсь. Ребенок в стрессе, он узнал, что его мать — любовница, а не законная жена папы. Школьник недавно каким-то образом выяснил, что у отца есть, как он сказал, «настоящая семья». Десятилетний мальчик замкнулся в себе, еле-еле вытащил я его из психологической ямы! Пришлось с Филиппом встретиться. Он хороший человек, но вот две семьи имеет. Поговорили мы с Кургановым, он после беседы попросил разрешения дать мой номер Акулову Сергею Федоровичу — у того какие-то проблемы».

Иосиф дернул плечами.

— Короче, сухой остаток малоприятного разговора: Генрих рад любому клиенту, и он всегда начинает работу с бесед. Ему надо познакомиться с человеком, понять, что да как, — просто по-дружески потрепаться. Акулов рассказал психологу, что хочет сделать в доме укромное место для сейфа, но ему не нравятся предлагаемые варианты за картиной, в гардеробной, в полу. Опытный домушник вмиг найдет хранилище. И Генрих…

Берг замолчал.

— Рассказал ему про ваш несгораемый шкаф? — предположила я.

— Вы прекрасная актриса, — криво улыбнулся оценщик. — Отлично изобразили дурочку, я поверил, что общаюсь с глупышкой. И вы умная женщина. Да, ваша догадка верна. Но одним словесным сообщением не ограничилось. Сергей Федорович принялся просить мой номер телефона. Генрих понял, что зря распустил язык, но, как известно, слово — не воробей. Акулов же настаивал и в конце концов сказал: «Ну, если трудно дать контакт человека, сам его найду». — Иосиф Яковлевич закрыл ладонью глаза. — Уже совсем взрослый, но по сути подросток, Генрих, боясь, что его отругают, совершил еще бо́льшую глупость. Угадайте, какую.

— Он знал, как открыть входную дверь вашей квартиры, и вы дали ему ключи от дверей? — предположил Володя.

Берг молча кивнул, и Костин продолжил:

— Альтов привел в апартаменты Сергея Федоровича, показал, как гардероб открывается, верно?

— М-м-м… — простонал оценщик. — Понимаю, в подобное поверить невозможно, но именно так он и поступил. Когда рассказывал мне все, стал плакать, умолять о прощении. А я молчал — голос пропал. Генрих такой близкий мне, родной, и… кража по его наводке? Да он сам вор! Но кто разбойника на правильный путь поставил?.. Вот тут я уже не впервые обрадовался, что никогда не состоял в браке и не имею детей. Если так больно от раны, которую нанес тот, кого ты родным считал, то что испытывает отец, если его кровное чадо ограбило?

Берг провел ладонью по лицу.

— Умение вести беседу через минуту вернулось. Спокойно сказал Альтову: «Ты совершил опрометчивый поступок, вследствие него я лишился ценностей, общая стоимость которых огромна. Спасибо за урок. В дальнейшем буду намного осторожнее». И этот субъект полез обниматься со словами: «Честное слово, и подумать не мог, что Акулов вор! Спасибо, что простили меня!»

— И как вы отреагировали на эти слова? — не выдержала я. — Интересен ваш ответ Генриху.

— Душенька, — вздохнул Берг, — вот я на вас слегка осерчал. Вы замечательно сыграли кисоньку-лапочку, вы талантливая актриса, сумели обвести меня, старика, вокруг пальца. На короткое время я разгневался. Но потом быстро успокоился, сказал себе: «Девочка прекрасная, с творческой жилкой, умненькая. Она себе цену знает, за сережки ее не купить. Не мой постельный вариант».

Иосиф улыбнулся.

— Внешне вы соответствуете всем моим предпочтениям. Но вы умница, а мне удобно с милыми простушками. С удовольствием попью с вами чайку в кафе, поболтаю о всяком разном, приятно пригласить вас