— Уже не мало, — задумчиво кивнул Марк и добавил: — Лисик молодец! — чем вызвал у Джин Хо счастливую улыбку. — И у нас есть возможность узнать ещё больше. Завтра вечером Аламейра пригласит Жеральдину де Ренси к себе, мы с тобой тоже приглашены.

— А мне зачем идти? — нахмурился лис.

— Мы приглашены вдвоём, — пояснил Марк. — Я тоже не в восторге, но это необходимо для расследования. Ты же сам вызвался помочь мне в этом деле! Ты очень наблюдателен и часто замечаешь то, чего не вижу я. В конце концов, тебе не обязательно общаться со всеми гостями. Просто будь рядом, смотри и слушай.

— Так и быть, — нехотя кивнул Джин Хо. — Но ты будешь должен мне услугу!

Следующим вечером к дому леди Аламейры начали съезжаться украшенные резьбой и позолотой кареты и всадники на красивых высоких конях. Гости поднимались по белой мраморной лестнице нарядного особняка, большие окна которого уже ярко светились в синих сумерках ночи. Из уютных гостиных и танцевального зала слышалась приятная музыка и громкие голоса гостей.

Марк и Джин Хо пришли пешком, поскольку лисий замок был совсем рядом. Они тоже взбежали по белым ступеням и им навстречу тут же распахнулись двери, откуда хлынул яркий свет, весёлая мелодия и взрыв смеха. Лис недовольно поморщился, но воздержался от своего привычного ворчания. Едва привратник доложил о прибытии этих гостей, как все взоры обратились в их сторону, а навстречу устремилась хозяйка в платье из нежно-голубого бархата, гармонировавшего с её сияющими локонами.

— Наконец-то мне удалось заманить сюда вас, дорогой Хуан! — воскликнула она, зардевшись от удовольствия, поскольку на неё было устремлено не меньше завистливых взоров, нежели любопытных — на её гостей. — Ваша сестра так мила и общительна, а вы — такой затворник! Какое счастье, что вы приняли моё приглашение!

— Как будто у меня был выбор, — проворчал тот. — Марк сказал, что мы тут по делу.

— Интересующая вас особа ещё не явилась, — живо отозвалась Аламейра. — Потому я прошу вас пройти в зал и выпить вина. Для вас приготовлены особые закуски. Марк рассказал мне о ваших гастрономических пристрастиях, и мой повар постарался…

— Вишнёвого ликёра и пирожных со взбитыми сливками будет достаточно, — перебил её лис.

— Ваши вкусы такие же, как и у вашей сестры! — воскликнула она. — Я немедля распоряжусь!

Она умчалась куда-то, а Джин Хо уверенно направился к дверям.

— Ты уже бывал здесь? — спросил Марк с усмешкой. — И пробовал её пирожные и ликёр?

— Нет, — как ни в чём ни бывало мотнул головой Джин Хо, — мне сестра рассказывала.

Они вошли в зал, но там ему не понравилось. Скептически взглянув на танцующие пары, он прошёл дальше, в небольшую уютную гостиную, где придворный поэт Вильре читал свои новые стихи. Слушателей было немного, однако, они внимали с предельным вниманием и влюблённо смотрели на него, уже приготовив руки, чтоб аплодисментами выразить своё восхищение. Проходя к свободному дивану в глубине комнаты, Марк приветливо кивнул ему, и поэт ответил почтительным полупоклоном.

Едва они сели, как послышались те самые аплодисменты, а красивый юноша, одетый в нарядный камзол из тёмно-зелёного бархата, даже вскочил с места, выражая свой восторг.

— Обрати внимание, — произнёс Джин Хо, указав на него. — Этот тот самый де Риваль, который был её секундантом на дуэли с Бернье. Младший сын графа. Парню явно нечем заняться, потому он считает себя поэтом. Говорят, что он влюблён в Жеральдину де Ренси и сочиняет посвящённую ей поэму. Она не спешит ответить на его чувства, но и не отталкивает, видимо, считая его полезным. Уверен, он здесь не ради Вильре.

В тот же миг что-то случилось, и юный сочинитель, умчался, как ветер в танцевальную залу, забыв о своём кумире. За ним с чрезвычайно заинтересованным видом потянулись и остальные гости.

Музыка смолкла и был слышен гул голосов, а потом снова аплодисменты, куда более громкие, нежели те, которыми недавно почтили придворного поэта.

— Похоже, это наша дама, — заметил Марк, посмотрев на дверь. Гостиная опустела, и он, поднявшись, подошёл к дверям и остановился, наблюдая за тем, как гости теснились у входа в зал. Судя по радостным приветствиям, там собралась толпа пылких почитателей Жеральдины де Ренси, но были и просто любопытствующие, и даже те, кто смотрел на неё, не скрывая усмешек.

Мимо Марка в гостиную прошёл слуга в красивой ливрее, который нёс на подносе кувшинчик, рюмочку и вазу с пирожными. Обернувшись, Марк увидел, что, пока тот выставлял всё это на стол перед Джин Хо и наливал в рюмочку ликёр, лис с нетерпением поглядывал на угощение, даже не думая о Жеральдине де Ренси. Марк снова вернулся к наблюдению за происходящим в зале и, наконец, увидел ту, ради которой явился сюда.

Жеральдина де Ренси действительно была высокой и крепкой женщиной, но её талия, затянутая в тёмно-бардовый бархат корсета, придавала её фигуре величественную стройность. Её лицо было смуглым и даже обветренным, с грубоватыми чертами, высокими скулами и длинным тонким носом. Большие карие глаза смотрели вокруг несколько настороженно, словно она видела лишь злых насмешников, а неистовых почитателей просто не замечала. Её движения были точными, по-своему грациозными, но слишком резкими для женщины. Однако в них присутствовала некоторая скованность, как будто она чувствовала себя непривычно в женском наряде.

Марк рассматривал её с холодным вниманием, отметив про себя, что, несмотря на всю её миловидность, она ему не нравится. В ней не было той манящей женственности, которой блистали окружившие её дамы. И их восторженные взгляды казались ему странными: неужели они не замечали, какую цену заплатила эта женщина за своё право быть грозной соперницей для мужчин? И дело было даже не в обветренной коже или лишённых изящества движениях, а в её взгляде, привычно отыскивающем в окружившей её толпе врагов и обидчиков.

Аламейра вскоре тоже заметила, что её гостья