Грейс ему не ответила. Она подошла ближе.

Прожектор ярко осветил лицо Мэдди: мягкие, нежные черты, мутную, поблёкшую синеву глаз, рану на шее.

– Боже… – прошептала она.

У Грейс мелко затряслись руки, ноги стали ватными.

– Это она, Мэдисон? – Вопрос Скотта донёсся до неё с промедлением.

– Отойди, – прошептала она, оттеснив доктора Хэмптона рукой, когда снова обрела способность говорить. – Отойдите, все вы! – закричала Грейс.

Криминалисты и судмедэксперт отошли на несколько метров от тела.

Позади себя Грейс услышала шаги и голос Джеймса. Она рванула к напарнику, боясь встретиться с ним взглядом.

– Джеймс… – Она произнесла его имя слегка заторможенно, чувствуя обжигающе-горячие слёзы на холодной коже. – Ты здесь.

– Да, Нейт позвонил мне. Я был удивлён, что не ты. – Он нахмурился и двинулся вперёд, не обращая внимания на то, что Грейс стоит у него на пути.

Выставив раскрытую ладонь перед собой, Грейс коснулась груди Джеймса. Под пальцами она чувствовала, как заполошно билось его сердце. Он сделал ещё шаг, сократив расстояние между ними до предельно возможного.

– Ты плачешь? – тихо спросил он.

– Мне жаль, Джеймс. Мне так жаль… – Она покачала головой и взглянула на него.

На лице Джеймса почти детское непонимание мешалось с яростной, ревущей болью, которую он не готов был принять.

– Что? – Он смотрел на неё, дёргая головой, словно пытался заставить её передумать, взять слова обратно, словно сомневался в её вменяемости, будто Грейс сказала какую-то чушь.

Взгляд Джеймса скользнул за её спину. Его рот мучительно искривился. Он несколько раз менял фокус: смотрел то на Грейс, то на изувеченное тело любимой женщины, для которой в бардачке его машины лежало помолвочное кольцо.

Джеймс аккуратно, но настойчиво оттолкнул Грейс в сторону, раздражённо сбросив с себя её руки, – она осталась стоять на месте, не в силах больше сдерживать слёзы, – сделал несколько уверенных, быстрых шагов вперёд. Остановился, из его рта вырвался какой-то нечеловеческий вопль, от этого звука у Грейс заныло в груди, – и побежал.

Он упал на колени рядом с телом Мэдди, порывисто коснулся её волос, лица, приподнял за плечи и прижал к себе.

Джеймс кричал и отбивался от криминалистов, которые пытались оттащить его от тела Мэдисон. Он просил её очнуться, просил помощи.

– Помогите, помогите мне! – Звук его голоса эхом летел по заповеднику. – Мэдди!

В вакуумной тишине леса, где звучали надрывный плач и боль Джеймса, Грейс слышала, как осколки её сердца звонко падали ей под ноги.

* * *

Кабинет лейтенанта Мак-Куина постепенно светлел, наполнялся холодным, серым светом. В открытое окно рвались звуки очнувшегося ото сна города. До начала рабочего дня оставалось ещё несколько часов, но работа в отделении не прекращалась ни на секунду со вчерашней ночи. Когда погибает кто-то из своих, это всегда ощущается иначе. Грейс ловила сочувствующие взгляды коллег, обращённые к Джеймсу, как когда-то, после смерти Эвана, чувствовала их на себе.

Грейс сидела в кресле напротив стола лейтенанта и невидящим взглядом смотрела перед собой. На подлокотнике лежала пепельница, в ней тлела сигарета. В ушах стоял гул, в котором она различала крики и плач Джеймса. Воспоминания о вчерашней ночи были ещё слишком свежи, она не могла думать ни о чём другом. Разглядывая пылинки в тусклых лучах солнца, рвущегося в промежутки между свинцовыми облаками, Грейс отдалённо слышала громкие голоса Нортвуда и Мак-Куина, но не вступала в диалог.

– Вы не можете отстранить меня от расследования, – упрямо повторял Джеймс.

Нортвуд выглядел хуже некуда. Его светло-серый джемпер и синие джинсы пропитались кровью. Кровь была всюду: на руках, которыми он прижимал к себе обмякшее тело Мэдди и пытался вернуть к жизни, на губах, которыми он её целовал, в волосах, за которые он хватался. Его глаза отекли от слёз, а ресницы слиплись от влаги, кончик носа покраснел.

– Ты ошибаешься, парень. Я могу тебя отстранить. И я сделаю это. – Мак-Куин говорил громко, уверенно, ему было сложно возражать, но Джеймс пытался. – Ты знаешь, что это конфликт…

– О, ради всего святого, закройте рот, сэр! К чёрту конфликт интересов! Мне плевать на это.

– Мне не плевать. Ты не можешь больше расследовать это дело. Только не после того, как…

– Договаривайте. Не после того, как он убил её?

– Сдай оружие и значок, Нортвуд. Больше не о чем говорить. – Мак-Куин сел за стол и устало опустил голову на ладони.

Трясущимися руками Джеймс отстегнул поясную кобуру с прикреплённым к ней значком и чехлом с глоком внутри и бросил на стол. Грейс дёрнулась от громкого звука и взглянула на лейтенанта.

– Мне жаль, что так получилось.

– Ни хрена вам не жаль. – Лицо Джеймса скривилось. Он ходил по кабинету из стороны в сторону, не зная, куда деть руки: он то нервно зачёсывал пятернёй волосы назад, то сжимал ладони в кулаки, то цеплялся за пояс джинсов. – Мне не нужен значок и оружие, чтобы найти его, лейтенант, – наклонившись над столом Мак-Куина, сквозь зубы процедил Джеймс и вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что стёкла едва не вылетели из алюминиевых рам.

– Тебе дадут сержанта за это дело. Без экзаменов, – подняв взгляд на Грейс, тихо сказал Мак-Куин.

Грейс какое-то время смотрела на него, кусая щёки изнутри, затем поднялась с кресла и подошла к двери.

– Вы не правы. – Она поджала губы и покачала головой. – Не правы насчёт него. Вам не следовало его отстранять, – добавила Грейс и вышла за дверь.

Пока она шла по коридору к лифту с сумасшедше бьющимся сердцем, Грейс слышала крики лейтенанта о том, что он сам разберётся, что ему следует делать.

Какая-то её часть знала, кто сделал это с Мэдди, но Грейс не хотела в это верить. От мысли, что она подпустила его слишком близко к себе, что он касался её тела руками, которыми душил женщин и ампутировал им груди, что был в ней, как до этого был в мёртвых телах жертв, Грейс становилось трудно дышать. Мысль, что ему удалось её одурачить, казалась просто неподъёмной.

В лифте Грейс щурилась от яркого света. Её глаза покраснели и воспалились от слёз и недосыпа, словно кто-то бросил в них щедрую горсть песка. Она знала, что найдёт Джеймса на парковке, но не знала, как будет смотреть ему в глаза после того, что сделала, в чём была виновата.

Джеймс стоял, прислонившись к холодному, мокрому боку машины, и курил. Когда она подошла ближе и остановилась от него в нескольких шагах, он даже не взглянул в её сторону.

– Тебе нужно съездить