— Уверена, она вбила себе в голову, что у Коли коллекция ее деда.

— С чего ты берешь?

— Она только о ней и говорила весь вечер. Теперь мне кажется, что ради этого разговора и был устроен пикник. И Коля, как последний дурак, подробно расписывал ей свои экспонаты. Ему льстило, что его коллекцией, наконец, кто-то всерьез заинтересовался. Да к тому же, красивая женщина.

Я понимал, что в Шурке заговорила ревность. Старая, немощная гадина иногда начинает внутри нас брыкаться и жалить. И все же факт остается фактом. Рисочка была единственной ниточкой к украденной коллекции.

Шурка вдруг заторопилась домой. Лиза ее отпустила пораньше с работы, чтобы она смогла переговорить со мной. Но рабочее время вышло, и муж будет волноваться, если она задержится хотя бы на полчаса. Раньше Александра старалась не поминать всуе имени своего благоверного, теперь же Степан не сходил у нее с языка.

— Ты не ответила на главный вопрос, — схватил я ее за руку, когда она попыталась остановить попутку. — Как твой мундштук оказался в столе жертвы?

Шуру передернуло от слова «жертва». Она нервно закурила.

— И чего ты вбил себе в голову, что это мой мундштук? Рисочка тоже пользовалась мундштуком.

— Но она не была любовницей Широкова.

— Откуда ты знаешь? Что ты вообще можешь знать?

— Уже многое.

— Да! Да! Это мой мундштук! — раздраженно призналась Шурка. — Если ты проболтаешься Елизавете — мне хана. И ты мне тогда — враг на всю оставшуюся жизнь! Ты уедешь, а нам тут жить!

Я поклялся, что не проболтаюсь и что действительно скоро уеду.

— Это случилось примерно за неделю до убийства, — начала Вавилова. — Ночь с субботы на воскресенье я провела у Коли. Степан отдыхал на заводской турбазе. По графику как раз выпали выходные его цеха. Я давно хотела бросить курить, но никак не могла решиться…

«Это произойдет сегодня или никогда! Не слушай, что говорят врачи! Надо бросать резко, а не постепенно! К тому же я знаю один секрет». С этими словами Широков отобрал у нее мундштук и папиросы и запер их в ящике письменного стола. А секрет его заключался в какой-то жутко горькой настойке красно-бурого цвета, которую он приказал выпить до последней капли, утверждая, что настоял ее по рецепту деда, бросившего курить в одночасье. Шурку едва не вывернуло наизнанку от этой гадости. Она сразу же захмелела и вскоре вырубилась.

На другое утро она проснулась в ужасном состоянии. Ныли десны и кружилась голова. Мысли блуждали вокруг письменного стола инженера. Николай показался ей угрюмым и чем-то обеспокоенным. На вопрос «что случилось?» ответил, что пережил самую страшную ночь в своей жизни. Оказывается, после выпитой настойки у Александры поднялся жар, и она несколько часов бредила. В бреду она истошно орала. Ей казалось, что по комнате летают маски. Большие и парообразные они колебались, как колеблется в знойный день воздух. Маски без конца меняли гримасы, будто издевались над ней. Потом Шуре привиделся покойник. Она причитала над гробом усопшего, повторяла его имя и читала заупокойную молитву, которую слышала однажды в детстве.

— Постепенно я начала припоминать свой бред, казавшийся мне кошмарным сном, да и только. «Помнишь ли, кого похоронила сегодня ночью?» — спросил Николай. «Я даже помню, кто тебя убил», — ответила я.

3

В ближайшие выходные мы с Лизой Кляйн были приглашены на дачу Максима Максимовича Ведомского. Этому предшествовал долгий поиск легенды, которую дядя Макс должен был заглотить, как наживку. Лиза хотела представить меня своим дальним родственником, недавно вернувшимся из Венгрии.

— Далась тебе Венгрия!

Мы с ней перешли на «ты», потому что этого требовала ситуация.

— Ты не понимаешь, — убеждала она меня, — какой это произведет эффект. Дядя Макс служил в Венгрии в пятьдесят шестом году. Он был танкистом, участвовал в военных действиях. А боевую молодость он всегда вспоминает с нежностью.

Я раздражал ее все больше и больше, а виной всему ночь, которую мы не провели вместе.

— Он дружил с твоим отцом с раннего детства и наверняка знал всех ваших родственников. И тут вдруг появляюсь я. «Кто такой? Откуда? Из Венгрии? И они столько лет молчали, что у них в Венгрии родственники?» Представляешь его реакцию? «А как же Первый отдел прошляпил, что у главного инженера завода имеются родственники за границей?» И мы с тобой окажемся в ловушке.

— Как же тогда быть?

Я набрался наглости и предложил ей довольно издевательский вариант:

— А почему бы мне не стать твоим любовником?

Она скуксилась, потому что идея ей нравилась и не нравилась одновременно.

— А если дядя Макс накапает моему мужу, когда тот вернется из Индии?

— Ради поиска истины приходится чем-то жертвовать, — пошутил я, но Лиза приняла мои слова всерьез. Она ко всему относилась серьезно, особенно, если это касалось ее отца. Ничего нет странного в том, что женщина с таким завихом, как эдипов комплекс, спокойно мирится с очередным разводом.

Теперь, некоторое время спустя, я понимаю, что следовало бы попридержать свою неуемную иронию за уздцы и не распалять в этой женщине жажду мести. К сожалению, мы часто не хозяева своим словам и поступкам.

Итак, легенда была разработана нами досконально. Чтобы не попасть впросак, я решил сохранить некоторые факты своей биографии. Родился в Свердловске, жил какое-то время в Венгрии, на жизнь зарабатываю журналистикой. И наоборот, исключил: военный завод, профессию маляра, знакомство с Александрой Вавиловой. Лиза разработала версию нашего знакомства. Оказывается, мы с ней сидели в соседних креслах в театре музыкальной комедии, и в антракте я предложил выпить шампанского. Любовь к опереттам Кальмана мне не передалась по наследству. Может, поэтому версия фрау Кляйн мне показалась слишком романтичной и несколько надуманной, но я промолчал.

Дача Ведомского находилась под Арамилем, в сорока минутах езды. Чтобы не терять времени даром, я снова начал докучать Лизе вопросами.

— Вспомни, пожалуйста, что-нибудь суперценное в коллекции твоего отца.

— Насчет ценности я могу промахнуться, потому что ни черта в этом не понимаю. Но была одна вещица, которую я любила с