— Филимонов — наш истинный убийца? — спросил Макар.

— Кто уничтожает, подчищает улики — тот и убийца, — ответил Клавдий. — Почти всегда. Роста Филимонов примерно с Машу, комплекции они одной. Одень его в плащ с капюшоном — со спины легко спутать. И силы у него достаточно тащить жертву на себе к путям. Пусть он не местный, но окрестности загородного дома Товарища Мадам ему знакомы. И район Бронниц тоже. И потом… помнишь наши попытки на манер профайлеров составить портрет убийцы? Он вписывается в схему. Профессиональный шоферюга. Способен подъехать к станции кривыми дорогами, минуя все камеры и посты ДПС.

— На «БМВ» Матвеева, с его беспомощным парализованным хозяином в багажнике, — подхватил Макар. — А затем спрятать машину… избавиться от нее… как-то где-то…

— Тачка дилера до сих пор не обнаружена полицией. Ее местонахождение знает лишь истинный убийца, запрятавший ее весьма надежно. — Клавдий помолчал. — Жора Филимонов нам сам все расскажет и покажет. Где, что и как. Я его заставлю.

— Всего час назад мы считали то же самое и насчет «Серсеи», — возразил Макар. — Повторяю, мы сейчас на ошибку не имеем права. С самовольным задержанием мы можем влипнуть. Поэтому должны принять единственно правильное решение.

— Помнишь наше прежнее предположение — дилер был свидетелем убийства соседки? — произнес Клавдий. — Оно не подтвердилось, Акакиеву грохнула Лелик Защелкина во время ограбления дома с безумным братцем. И произошло это спустя сутки после того, как Матвеев получил почти смертельную рану в висок, впал в беспамятство и где-то находился, в каком-то тайном месте со следами строительной пыли и бетона… А если взглянуть на эту же ситуацию иначе?

— Он стал свидетелем не убийства Товарища Мадам, а чего-то другого, да? — Макар медленно подбирал слова. — Если он не сам вымазал забор соседки дерьмом, а я в это категорически не верю: ну никак на нашего дилера подобное поведение не похоже, то… Он оказался случайным очевидцем неких событий, связанных с загаженным забором, его хозяйкой Товарищем Мадам, ее шофером-любовником и… кем-то еще. То самое наше — нечто третье. Матвеев, в отпуске намеренно отстраняясь от семейных проблем брата, попал из огня да в полымя… так, кажется, говорят? From bad to the worse[31]. — Двуязычный Макар, когда волновался, по обыкновению переходил на свой второй язык — английский. — Ворота его участка были открыты, но дом заперт. То есть он вернулся домой и открыл ворота, собираясь загнать машину на участок, но дом отпереть просто не успел. Все дальнейшее происходило так, как мы и предполагали, когда разматывали версию «очевидец убийства». Его в темноте привлек шум у соседей. И он из любопытства двинулся к задней калитке посмотреть: что приключилось. На подъездной дороге к соседнему участку — два фонаря. В их свете он нечто и увидел. Направился туда. И его тоже засекли… И возле забора на него напал…

— Филимонов, — закончил Клавдий. — Все происходило поздно вечером или ночью. Вспомни заключение патологоанатома о времени нанесения Матвееву височной раны. Филимонов, возможно, счел Матвеева мертвым. Сложно вершить два дела сразу — прятать труп и отдраивать загаженный забор… Филимонов куда-то затащил тело Матвеева… У Акакиевой на участке гостевой дом и разные постройки… Решив окончательно избавиться от дилера позже, он вернулся к чистке забора. Но ничего не вышло из-за дегтя. Пришлось ждать утра, ночью-то работяг на «Садоводе» не наймешь…

— По-твоему, Филимонов убил Матвеева, защищая Товарища Мадам? — словно удивился Макар. — Чтобы несчастный дилер никому не рассказал о ее позоре и унижении?

— Они все же когда-то спали друг с другом, — ответил Клавдий. — Шофер и начальница. Она Жоре баба не чужая.

— Что-то не сходится, — честно признался Макар. — Но если разбираться дальше, то… Мы знаем точно: Товарищ Мадам находилась в тот момент дома. На следующий день тоже, но она не показывалась на глаза рабочим. Ее не заметила и Лелик, которую нелегкая принесла следить за особняком. Лелик появилась в пять вечера, когда забор был спилен и доски грузили на тачки, самого главного она не увидела, прячась в кустах на удалении, лишь ощущала запах… А Товарищ Мадам в доме глушила себя лекарствами… Приняла кучу таблеток и даже не сразу услышала ночью шум от взлома двери веранды.

— Мы тоже с тобой видели рядом с ее трупом рассыпанные упаковки лекарств. И Лелик нам о них говорила, они выпали из кармана халата старухи, когда Защелкина ее ударила по голове молотком, — произнес Клавдий. — Я помню труп, кровь, вскрытый сейф, коробки от ювелирки. И камин. Но я не помню кочергу…

— Товарищ Мадам была не в себе, потому что убийство Дмитрия шофером Филимоновым произошло на ее глазах, — рассуждал Макар. — И если не Матвеев облил ее забор дерьмом с дегтем, то кто же это сделал?

В его памяти, словно злые осы, роились голоса, восклицания, проклятия, вопли их всех — свидетелей, домашних, обслуги Антонины Акакиевой. И прозвища… Ее многочисленные прозвища, данные ей ближним и дальним кругом на протяжении всей ее долгой, пестрой, нелегкой, противоречивой, суетной, сквалыжной, никчемной жизни — Товарищ Мадам, Тося из Мотовилихи, Тося-повариха, Ехидна и…

Самый первый липкий ярлык — обидный до слез, унизительный, приклеившийся к ней когда-то еще в школе с подачи младшей сестренки Гелюси в ответ на детскую склоку… Ярлык, выгнавший Тосю из родной Мотовилихи на БАМ, разрушивший ее свадьбу на пороге ЗАГСа…

— Помнишь, Квашня, ее домработница, назвала нам детскую кличку Акакиевой, придуманную по злобе младшей сестренкой Гелюсей? — спросил Макар.

Они глянули друг на друга. Снова они думали об одном и том же.

— Фекальное погоняло, — хмыкнул Клавдий. — Пусть истинный убийца Филимонов поведает нам и об этом.

И уже более не медля, забыв и про термос с кофе, и про перекус, ринулись к машине. Их ждало Петеряево, давно казавшееся вычеркнутым из актуальных адресов расследования.

Дорогой Макар размышлял: хорошо, что в прошлый раз Клаве пришла в голову мысль проследить за Филимоновым до самого дома! Они располагали не только его номером телефона, но и точным адресом.

Клавдий вел внедорожник молча. Он собирал всего себя в кулак для схватки с истинным убийцей. Он клялся себе ради Маши быть беспощадным.

Петеряево. Фонарь. Аптека.

Стоп машина…

Скверик возле магазина

«Соки-воды». На скамейке

Человек…[32]

Строфы Бориса Рыжего пронеслись кометой в памяти зоркого Макара, когда он из авто узрел на скамейке рядом с панельной восьмиэтажкой пожилого мужчину с коляской — явно деда, вывезшего внука на вечернюю прогулку, и направляющегося прямо к ним из подъезда шофера Филимонова. Тот дружески поздоровался с дедом за руку, и они,