Такого просто не может быть! Не может быть!

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. И ничего не знаю об убийстве.

Но, конечно, Саттон знала. Все только об этом и говорили, пока она наслаждалась прогулками по Парижу. В памяти всплыли обрывки разговоров, которые она подслушала днем:

«На холме убили двух американцев, вы слышали?..»

«После ужасных статей в прессе в последний год еще и это…»

«Девушке почти отрезали голову…»

«Их положили в такой позе, будто они занимаются сексом…»

«Только представь, эти идиоты-туристы…»

«На ступенях церкви, какое святотатство…»

«Я так напугана, надеюсь, преступника найдут…»

– Так вы не слышали? Как жаль. Двух молодых людей лишили жизни. Вашим ножом, мадемуазель.

– Я этого не делала. А нож я нашла.

– Oui? D’accord, вполне возможно. У нас вся ночь впереди, чтобы вы рассказали о ноже. Почему бы вам не устроиться поудобнее, давайте начнем с того, что привело вас в Париж. Как я понимаю, вы прибыли недавно и сняли квартиру. Вы получили рабочую визу. Планируете остаться на год?

Саттон не собиралась перескакивать на другую тему.

– Я не имею никакого отношения к тем двум убийствам. Эти дети, Лили и Рик… Я не знаю, кто их убил. И мне нужен адвокат.

Женщина добродушно улыбнулась:

– Я не называла вам имена жертв. Значит, вы знаете об убийствах, верно, мадемуазель?

Саттон на миг прикрыла глаза. Хватит вести себя как дура.

Бадо продолжила тем же дружелюбным, обеспокоенным тоном:

– Вы не в Америке, мадемуазель Холлидей. Здесь вы не можете требовать того же, что дома. – Она удобнее устроилась в кресле, словно готовясь к долгой и приятной беседе. – А теперь скажите, что привело вас в Париж?

Саттон плотно сжала губы и покачала головой. Она не собиралась произносить больше ни слова. Все и так плохо, очень плохо, и она не должна еще больше испортить себе жизнь. Она знала, что в конце концов найдет адвоката, но что делать теперь – звонить в посольство и просить о помощи? У нее поддельный паспорт, поддельная личность. Она находится здесь под чужой личиной, а это незаконно. Вряд ли сотрудники посольства будут помогать нарушителям закона.

Она покачала головой, и Бадо понимающе улыбнулась.

Бадо жестом велела своему коллеге уйти, а когда дверь захлопнулась, наклонилась к Саттон и сказала:

– Лучше расскажите нам все. Мы знаем, что вы сделали. И мы знаем, кто вы. У нас есть видеозапись, где вы у Сакре-Кёр, пришли полюбоваться своей работой, а позже возлагаете цветы, создавая впечатление, будто вы просто очередной скорбящий турист. Орудие убийства находилось в вашей квартире. Сейчас мы тщательно обыскиваем ее в поисках новых улик. Не нужно быть гением, чтобы связать все нити воедино. А теперь, – сказала она, любезно улыбаясь, – пришло время рассказать правду о вашей причастности к убийствам.

Саттон едва сдерживала слезы. О господи! Она в полной заднице.

– Мне нужен адвокат.

– Пфф! – Бадо повела плечами. – Если не хотите говорить об убийстве, может, поговорим об истинной причине вашего пребывания в Париже?

– Адвокат.

Бадо покачала головой и тяжело вздохнула:

– В ваших интересах сотрудничать с нами, мадемуазель. Я лишь хочу докопаться до истины, понять, что произошло на самом деле.

Саттон молчала. Она превратилась в сфинкса. Ее не сломить.

– Как хотите. Я подожду, когда вы заговорите. Сейчас вы, вероятно, самый знаменитый пропавший человек на планете. А также подозреваемая номер один в жутком двойном убийстве. Да, мы знаем, кто вы, Саттон Монклер из Франклина, штат Теннесси.

Иногда получаешь именно то, чего хочешь

В темной квартире, где не было ничего, кроме старого пыльного дивана, паутины на треснувшем окне и ультрасовременного портативного компьютера, зазвонил телефон.

Когда трубку подняли, на том конце линии сказали:

– Готово. Она арестована.

– Ей предъявили обвинение?

– Не знаю. Но она там уже пять часов. Ее взяли с поличным, когда она пыталась выбросить орудие убийства. У нее нет шансов выкарабкаться. Она плохо умеет врать. И полицейские знают, кто она такая. Об этом тоже позаботились.

– Хорошо. Убедись, что ей предъявили обвинение, а потом возвращайся. Я скучаю по тебе.

– Я знаю. Скоро увидимся.

– Тебе понравилось?

В ответ раздался довольный гортанный смех.

– Ты и представить себе не можешь насколько.

Все

Все мы сломаны.

И именно в местах надломов мы чаще сильнее всего.

Эрнест Хемингуэй

На воре шапка горит

Привет. Это я. Скучали? Это вряд ли.

Ну что, вы уже разобрались?

Они врут.

Но я знаю правду.

А значит, вам придется меня выслушать.

Ха-ха. Вот потеха.

Вы же понимаете, что им платят за ложь, правда? Именно так они зарабатывают на жизнь, поэтому, конечно же, врут и друг другу, врут и вам. Да ладно, они даже не могут прийти к единому мнению о том, где познакомились и как прошел вечер. Если вам интересно, это было в Чикаго. Не в Лондоне или Нью-Йорке. Они были на конференции в Чикаго, и единственное, в чем оба согласны, так это в том, что напились до чертиков и трахались всю ночь. Они рассказали вам о своих тогдашних возлюбленных? О тех, кого бросили? Нет?

Что ж, тогда давайте расскажу я. Когда Саттон и Итан познакомились, она была практически помолвлена с Тобиасом Уинтерсом. Хороший парень этот Тоби. Чуть старше ее, седые волосы, седая бородка, куча денег и безумно влюблен. Готов был сделать все, о чем она попросит.

А Итан жил с женщиной. Нел, ее звали Нел. Когда-то она его стригла. Она была подкаблучницей, буквально боготворила его. Его я понимаю гораздо лучше, чем Саттон. Кто захочет жить с таким человеком? Это же скучища: ванильный пудинг, ванильное мороженое, ванильный молочный коктейль – и так день за днем. Нельзя винить его за то, что он начал искать нечто большее, он ведь мужчина, а Саттон – ведьма-искусительница, и легко понять, как она сумела вырвать его из привычной жизни, работы, мира,