– Мы все хотим помочь, – заявила она.

– Ой, Нив, отвали.

– Где Джейн?

Он не ответил. Тогда Нив прошла в коридор, распахнула дверь на кухню и поежилась от вида убранства. Потом кинулась к хозяйской спальне и заглянула внутрь. Простыни свалены в комок посреди кровати, а на бежевом ковре в центре расплывшегося красного пятна лежит винная бутылка. А Джейн нет. Не оказалось ее и во второй спальне.

– Что тут творится? – набросилась Нив на друга.

Тот пожал плечами.

– Гэри, прошу тебя…

– Да ничего.

– Где Джейн?

– Ушла.

– Ушла?.. – тупо повторила Нив.

– А что тут такого? – парировал Гэри и снова пожал костлявыми плечами. Он выглядел совсем исхудавшим, на лице ходили желваки.

– Она в больнице?

– Она со своими родителями.

– Не понимаю.

– Все очень просто. Джейн. От меня. Ушла.

– Почему?

– Потому что я в долгах как в шелках. Потому что я уже ни с чем не справляюсь. Потому что я унылый душнила, придурок, ничтожество. Потому что последние дни своей жизни можно провести и в местечке получше. Потому что все кончено.

– Но ты же годами за ней ухаживал.

– А теперь за ней ухаживают ее родители.

– Когда она переехала?

– В мае.

– Аж в мае! Почему ты ничего не сказал?

– Мне было стыдно. – Он пнул попавшуюся под ногу банку из-под пива.

– Ох, Гэри…

– Прекрати. – Он попятился. – Не смей меня жалеть. Имей в виду, мне это невыносимо.

– Я не…

– У тебя большой дом, трое детей, обожающий тебя муж, все вокруг твердят: ах, какая Нив милая, какая заботливая, какая хорошая подруга, Нив всегда поймет, Нив можно все рассказать…

Ее будто под дых ударили.

– Я не хотел тебя задеть.

– Неважно.

– Нет, важно. Я знаю, каково тебе пришлось с Мейбл, но, господи, я не знаю, что делать, – зыркнул он на нее. – Я реально не знаю, что теперь делать.

По его лицу заструились слезы, стекая в нестриженую бороду. Нив смотрела на него – маленького, неухоженного, униженного мужичка, неспособного собрать осколки собственной жизни. Она взяла его за руку и сжала ее.

– Давай сделаю нам чаю.

– Ну да, мы же англичане.

Нив налила воды в чайник. Пока он грелся, написала сообщение Мейбл с вопросом, где она.

«Он злится на весь мир, – думала Нив, – я его раздражаю, он погряз в долгах, он месяцами нам врет, а сам живет один, поэтому у него нет никакого алиби; значит, он мог забрать фотографию и окровавленную салфетку, а еще молоток».

«Но ведь он же мой близкий друг, – думала Нив. – Если нельзя доверять ему, то вообще никому нельзя».

«Я не могу никому доверять», – думала Нив.

У нее зазвонил мобильный: Мейбл; но поначалу Нив не сумела разобрать ее слов, потому что дочь всхлипывала, хватала ртом воздух и несла какую-то околесицу.

– Помедленнее, – попросила Нив, повернувшись к Гэри спиной. – Вдох-выдох, а теперь рассказывай. Что случилось?

– Он ко мне приходил.

– Кто?

– Детектив. Спрашивал насчет моего алиби. Я сказала, что ты мне велела. А он спросил, что у нас на огороде растет. А я-то не знаю. Сказала, картошка или еще что-то типа того, а потом меня как мешком прибило, и я замолчала. Он был такой страшный… Постоянно улыбался, тянул паузы, чтобы я ляпнула какую-то фигню.

– Ясно, – осторожно ответила Нив.

– А еще он такой здоровенный! – взвыла Мейбл.

– Он уже ушел. Все закончилось.

– Ты не понимаешь.

– Тогда расскажи.

– Он думает, что это я. Что это я убила.

Комната вокруг Нив закачалась. Почти на ощупь, минуя Гэри, она вышла с загаженной кухни в коридор. Закрыла дверь.

– С чего ты взяла? – выдавила Нив.

– Я знаю, что он так думает. Я догадалась. Он считает, что ты меня покрываешь. Постоянно талдычит, что ты заботливая мать и все такое. Он знает, что у меня были проблемы. Откуда? Это ты ему рассказала?

– Конечно нет. Мейбл, послушай, он ничего не знает.

– Он думает, это я, – голос дочери опять сорвался на фальцет.

– Он пытается тебя спровоцировать.

– И что нам делать?

– Если он и правда тебя подозревает, я расскажу ему все, и тогда нам придется столкнуться с последствиями, – рассудила Нив.

– Нет. Ты что, не понимаешь? Если ты ему все выложишь, он поймет, что я тебе на него наябедничала, и решит, что ты выдумываешь, чтобы меня прикрыть. И тогда он окончательно поверит, что я виновата. Будет только хуже.

Мейбл снова зарыдала.

– Нет, – возразила Нив. – Прекрати. Все будет хорошо.

– Обещаешь? – по-детски проныла дочь.

– Обещаю, – твердо ответила Нив, хотя и не была уверена в своих словах.

– Ты скоро вернешься?

– Через полчаса, не больше, – отозвалась Нив и положила трубку.

– Все нормально? – раздался из-за спины голос Гэри.

– Чаепитие придется отложить. Мне пора.

– Ну конечно, – пожал плечами друг. – У тебя ж дел полно.

– У Мейбл проблемы, – зачем-то принялась оправдываться она. – Но нам с тобой еще надо серьезно поговорить. И давай назначим день, когда вместе наведем порядок у тебя в квартире.

– Разумеется. – Из его голоса пропала боль, а то, что осталось, звучало еще ужаснее: измождение, пустота, оторванность от мира.

Нив хотелось обнять его, но он не подпускал ее к себе.

Домой пришлось добираться на двух автобусах. Когда Нив сидела во втором и смотрела на проплывающий за окном Клиссолд-парк, ее осенило.

Убийца Сола, кем бы он ни был, прислал ей сообщение, а затем проник в квартиру, чтобы дождаться ее там. Дверь никто не взламывал, значит, преступник либо собирался ее вскрыть, но наткнулся на хозяина, которого явно не ожидал там встретить, либо у злоумышленника был ключ. Второй вариант казался правдоподобнее: работать отмычкой слишком рискованно, ведь и на верхних, и на нижних этажах живут соседи. А откуда у убийцы мог взяться ключ?

Нив знала. От нее.

Незадолго до гибели Сола у Нив в ресторанной толчее украли рюкзак. Ключ лежал в кошельке. Сол потом сделал дубликат, и Нив выбросила досадное происшествие из головы: подумаешь, какой-то воришка воспользовался ее беспечностью.

Теперь же она не сомневалась, что рюкзак стащил именно убийца. Когда это