– Твоя старая суть осталась позади, – произнес он. – Теперь ты рождена вновь. Выбери имя, которое отразит то, кем ты стала.

Астрид застыла. Ее разум метался, но в сердце вспыхнуло одно слово, как искра, осветившая тьму.

– Сиварт, – произнесла она, и ее голос прозвучал твердо.

Сиварт. Это имя звучало в ее мыслях, как древний шёпот, пробивающийся сквозь толщу веков. «Темное сердце» – оно отражало то, кем она стала.

Ее вера переродилась в нечто большее. Это больше не была просто преданность богам – это стало ее сутью. Тьма, которая поселилась внутри нее, была не символом зла, а источником силы. Она приняла эту тьму не как проклятие, а как дар, освящённый высшими силами.

Сиварт – имя, которое говорило о внутренней борьбе и победе над собой. Это имя стало воплощением её решимости, жестокости и готовности идти до конца. Тёмное сердце не боялось боли, не знало страха. Оно билось ровно, как часовой механизм, настраиваясь на ритм богов.

Она прошептала его вслух, и звук был, как клятва, как печать ее новой сути.

Жрецы преклонили головы, признавая ее выбор.

– Нареченная Сиварт, – повторил Хальдор, его голос был полон чего-то, что она не могла описать – смесь гордости, уважения и, возможно, чего-то более глубокого и тайного.

В этот момент она знала, что ее старая жизнь была стерта ветром, а ее новая суть вписалась в этот мир, как кусочек мозаики, которого не хватало. Сиварт подняла чашу с отваром, чувствуя, как её руки дрожат под ее весом. Горький, почти обжигающий запах трав и смолы бил в нос, от него кружилась голова, а внутренний голос на мгновение замер, уступив место чему-то чуждому. Ее взгляд задержался на поверхности отвара, темной и вязкой, будто внутри скрывалось что-то живое.

Она сделала глоток. Горечь разлилась по ее языку, обжигая горло, словно поток горячего воздуха вырвался из самой бездны. На мгновение всё застыло. Затем мир вокруг начал растворяться.

Океан исчез первым. Его рокот сменился гулким, мерным шумом, который шёл из глубин ее сознания. Ветер больше не обдувал кожу, а теплые лучи закатного солнца сменились резким холодом, пробирающим до костей. Сиварт стояла на месте, но ее тело казалось чужим, как будто она наблюдала за ним издалека.

Перед ней возникло нечто. Фигура, которую нельзя было назвать человеческой. Это был силуэт, сотканный из черных перьев, переливавшихся тусклым блеском, и темно-серого дыма. Перья мерцали, шевелились, словно подчинялись невидимому ветру, хотя воздух вокруг был неподвижен. Голова существа была странной: острые черты напоминали голову птицы, но вместо глаз были пустые белые круги, которые смотрели прямо на нее, как бездны, поглощающие и свет, и тьму, и весь мир вокруг.

Существо медленно подняло руку – или то, что должно было быть рукой, – обвитую перьями, как густым плащом. Кожу девушки тут же обдал холод, как от прикосновения ледяной иглы.

«Сиварт…»

Звук был резким, как раскат грома, но он не исходил изо рта существа. Он был в ее голове, заполнял ее разум, вибрацией отзываясь в каждом уголке её существа. Она не могла понять, звало ли оно её или выносило приговор.

Ее ноги ослабели, и она упала на колени. Земля под ней была покрыта чем-то мягким, влажным – мхом, перемешанным с перьями, которые липли к ее коже, словно пытались оставить след.

Внезапно вокруг нее все закружилось. Мириады перьев, смешанные с кровью, летели в воздухе, заполняя пространство и оставляя её в коконе. Их движение было хаотичным, почти агрессивным, как стая хищных птиц, готовящихся атаковать.

Она закрыла глаза, но в этом темноте ее сознание снова озарилось образами. Она видела себя – нет, не себя старую, а Сиварт – в окружении огня, с маской на лице и руками, залитыми кровью. Ее сердце било гулко, как барабан, задавая ритм этим видениям.

– Что ты видишь? – раздался голос, резкий, холодный, но не чуждый. Это был голос того существа, но в нём была такая сила, что казалось, оно не спрашивает, а требует ответа.

Сиварт открыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов из её горла вырвался крик. Громкий, протяжный, он казался криком птицы, раненой и смертельно опасной в своей агонии одновременно.

Существо сделало шаг ближе. Оно нагнулось, его лицо, состоящее из перьев и острых всполохов тьмы, оказалось так близко, что она почувствовала, как от него веет смертью.

«Ты одна из нас. Теперь ты видишь. Теперь ты знаешь.»

Внезапно свет заполнил все. Мир снова начал возвращаться. Звук океана прорвался в ее сознание, будто волна разбилась прямо об ее разум. Она тяжело дышала, лежа на камнях, а перед глазами всё ещё плясали тени перьев.

Сиварт села, ее руки дрожали, а кожа была влажной от пота. Она подняла взгляд на жрецов, чьи маски смотрели на неё сверху вниз. Голова гудела, но в душе она чувствовала только одно: её приняли. Боги говорили с ней. Она была их частью. И они ждали, чтобы она принесла им то, что пообещала – все, что у нее было.

Сиварт с трудом поднялась на ноги, её дыхание было неровным, будто каждый вздох вгрызался в грудь острыми зубьями. Мир вокруг оставался искажённым, словно сама реальность была лишь зыбким отражением чего-то большего. Тени перьев, переплетающиеся с красными отблесками света, танцевали вокруг неё, наполняя воздух звуками, напоминающими шелест крыльев и отголоски грома.

Фигура божества, сотканная из чёрных перьев, приближалась, её шаги не оставляли следов, но каждый шаг отдавался вибрацией в самой сути Сиварт. Она чувствовала эту силу – безжалостную, древнюю, абсолютную. Сердце её замирало и билось одновременно, как будто оно пыталось отдать всё, что у неё оставалось, этому существу.

Существо остановилось перед ней, и его безглазые впадины устремились прямо в её душу. Она почувствовала, как ее грудь наполнилась тяжестью, будто воздух стал вязким, непреодолимым. Оно подняло руку, и перья вокруг затрепетали, как если бы их коснулся невидимый ветер.

Сиварт подняла голову, ее взгляд был твердым, несмотря на слабость, охватывающую тело. Она расправила плечи, ее руки свободно опустились вдоль тела, и она закрыла глаза, готовясь принять то, что ей уготовано.

Когда божество двинуло рукой, ее грудь пронзила боль, острая и всепоглощающая, как если бы тысячи раскаленных игл вонзились в ее плоть одновременно. Ее тело выгнулось назад, ее губы раскрылись в беззвучном крике, который, казалось, сотрясал весь мир вокруг.

Боль была такой сильной, что сознание Сиварт начало размываться. Она не могла различить, что было реальным,