– Да.

– Запахи могут держаться довольно долго.

– Раньше я этого запаха не замечал. Плед был у меня на плечах, когда появилась Мэг. Я накинул его на нее буквально на несколько мгновений. И до того плед так не пах.

– После твоей галлюцинации – потому что я собираюсь называть это именно так – ты включил голову. Стал искал причины, чтобы поверить, что Мэг действительно приходила, потому что она казалась очень реальной. И твой нос в конце концов по-настоящему обратил внимание на запах пледа – запах, который был на нем всегда.

– Возможно.

– Послушай меня, братишка. Поезжай домой и забудь об этом деле, а я свяжусь с Черри, может, она что скажет дельного. У нее связи в Мэйтауне. Да и везде, черт возьми.

Черри – это девушка Феликса. А еще первоклассный адвокат и знает все обо всех.

– Предоставь это мне, – добавил он. – Я тебе позвоню.

Мы переключились на другие темы. Феликс всегда был одержим спортом, играл в футбол в средней школе и немного в колледже. Я же не проявлял какого-либо интереса ни к одному виду спорта, кроме бокса. Но мне не претило понаблюдать за тем, как люди бегают туда-сюда, если день стоял дождливый, а хорошей книжки при себе не было.

Я позволил брату какое-то время болтать о футболе. Едва удалось нащупать брешь в потоке его спортивных разглагольствований, я попрощался с ним, пошел к машине, закинул в салон плед, а затем отправился в кафе «Дикси» за углом выпить чашечку кофе, который мой желудок был в состоянии принять. Мне хотелось несколько мгновений побыть наедине со своими мыслями. Феликс порой подавлял меня.

А потом я поехал домой. К тому времени острота моих переживаний немного притупилась. Доводы Феликса казались разумными. И все же – отчего Мэг и Итан срываются и, бросив все, уезжают? Мысль об этом тревожила меня немного дольше, чем явление призрака, но в конце концов я решил, что управляющая, скорее всего, права. У них могли скопиться неоплаченные счета. Вполне в духе как одного, так и другого: взбалмошность – это было про них обоих.

4

Несколько дней спустя, рано-рано поутру после ветреной ночи и беспокойного сна, я сидел наверху за компьютером и проверял свой банковский счет. В итоге решил, что выглядит он неплохо.

И какое-то время, подумалось мне, будет выглядеть так же неплохо, если только я не куплю яхту. А яхты мне не хотелось.

Счета свои я перевел на автоматические выплаты, все кредитные карты погасил. Жизнь была хороша. Я не думал о Мэг или Итане. Последние пару дней я мало о них вспоминал, и мои впечатления о визите Мэг слегка потускнели. Этого оказалось достаточно, чтобы объяснение Феликса утвердилось во мне как вполне вероятное и приемлемое. На самом деле Мэг и ее машина-призрак не являлись ко мне глубокой ночью.

Я немного посидел за компьютером, купил книгу на «Амазоне», прочел несколько статей, поразмышлял о том, стоит ли пытаться еще поработать над новой книгой, на которую я возлагал большие надежды, но вместо этого прошел дурацкий тест на IQ, предполагавший знание ответов на простейшие вопросы. Ни один из них не имел отношения к интеллекту. Хотя было забавно.

Завибрировал сотовый. Я взял его – видеодомофон передал сигнал камеры с широкоугольным объективом. Только что подъехал старенький синий пикап, весь в оспинах ржавчины.

Феликс.

На экране мобильника я наблюдал за тем, как брат вылезает из машины. Он немного напоминал медведя, пробуждающегося от спячки и выбирающегося из небольшой пещеры. Я спустился и открыл входную дверь.

– Младшенький! – приветствовал он меня, приближаясь.

– Старшенький! Кофейку?

– Только не ту коричневую водичку, что ты пьешь. – Он зашел в дом и объявил: – Привез тебе кое-какую информацию.

– Хорошо.

Я все равно взялся готовить кофе. Мне тоже хотелось выпить чашечку, и Феликс решил, что уж как-нибудь вынесет приготовленный в «Кёриге» напиток.

Мы устроились на диване в гостиной.

– Я поговорил с Черри, а еще съездил в Мэйтаун.

– Вот как?

– Черри кое-что для меня выяснила. Мэйтаунские копы ее, мягко говоря, недолюбливают. Говорят, их шеф Джон Патрик Нельсон носит шестизарядный револьвер с перламутровой рукояткой в кобуре, украшенной кончо[6]. Кольт «Миротворец»[7]. Похож на ковбойские револьверы Дикого Запада. Ходит важный такой, как Джордж Паттон. Или Джордж Си Скотт в роли Джорджа Паттона.

– Лично не знаком, но слыхал о нем. Когда занимался расследованиями и как полицейский, и как детектив, несколько раз пересекался по мелочам с тамошними копами.

– Полицейские в таких вот маленьких городках делаются задиристыми, будто чувствуют себя чуток неполноценными – и зачастую, кстати, заслуженно. Большинство офицеров там головой ударенные. В детстве много падали с грузовиков с сеном.

– Звучит как-то очень уж узколобо.

– Но так и есть. По крайней мере в Мэйтауне. Черри с ее восхитительной темной кожей и еще более восхитительным мозгом чувствует то же самое. Это они узколобые.

– Да ты никак влюбился.

– Все может быть.

– Подружек у тебя хватало. Но ни о ком ты так не говорил.

– Да ладно! Я влюблен во всех красивых женщин, у которых есть мозги, и во многих некрасивых с мозгами тоже. В отличие от тебя, братишка. Твоей эмоциональной и интеллектуальной глубиной я не наделен. Посему свободно парю в интеллектуальной пустоте, полной чудес, в поисках секса с самыми разными умненькими женщинами.

– И несешь огромное количество чуши.

– Есть такое дело.

– Пойдем-ка на воздух, – предложил я.

Мы вынесли чашки с кофе к столу, за которым я сидел в ночь, когда видел Мэг – или думал, что видел. Я занял то же место, что и тогда. Феликс уселся там, где сидела она. Утро казалось освещенной версией той ночи, когда Мэг шла сюда по дорожке. Дул ветер, раскачивая деревья, но сейчас я мог видеть их, мог видеть, как разноцветные листья летят, подхваченные ветром, а сухие издают такой хрустящий звук, будто кто-то давит ногой крекеры. Из леса тянуло как будто чем-то давно увядшим, и когда ветер менял направление, запашок исчезал, но через некоторое время появлялся снова.

Феликс бегло, но цепко взглянул на меня:

– А машину Мэг ты тоже видел?

– Я же говорил, видел.

– Расскажи еще разок, что за машина.

– А знаешь, забавно, но я не помню. Не уверен, что и в тот момент определил марку.

– Ну хоть цвета какого?

– Да не знаю. Светлая. Белая, бежевая… точно не скажу. Но не темная, пожалуй.

– Цвет мог бы кое-что