Первую трансплантацию почки здесь провели еще в 2007 году, в 2009-м сделали первую пересадку сердца, а в 2011-м открыли новое отделение, в которое Иван сначала мечтал перевестись, а потом передумал. Его целью был институт трансплантологии и работа с Лурье, вот к ней и нужно идти, не размениваясь на все остальное.

В НИИ имени Склифосовского проводили уникальную пересадку фрагмента тонкого кишечника и первыми в России начали пересаживать легкие. Новым достижением врачей стала аутотрасплантация, в ходе которой у пациента удаляли печень, но не заменяли ее донорской, а продолжали хирургическую работу на органе вне тела: удаляли опухоль или паразитов, реконструировали сосуды, восстанавливали и возвращали печень обратно.

В свободное от своей работы время Орлов следил за этими уникальными хирургическими вмешательствами, разговаривал с проводившими их врачами, попутно «набивая руку» на сердечно-сосудистых операциях. Разумеется, в качестве самостоятельного хирурга его к столу не подпускали, но вот ассистировать Ермолаев на свой страх и риск брал ученика довольно часто. Иван послушно учился, не переставая мечтать о том, что рано или поздно будет участвовать в пересадке сердца. Книгу Кристиана Барнарда он, разумеется, знал наизусть. А уж научные труды Лурье зачитал практически до дыр.

Свою связь с профессором он не разрывал ни на минуту. Тот за успехами своего пылкого последователя следил, разумеется. Не то чтобы пристально, но с неослабевающим интересом. Ивану исполнилось двадцать шесть лет, когда он с отличием окончил ординатуру и остался работать в отделении Ермолаева, втайне от того подав документы на поступление в аспирантуру в институте трансплантологии.

Его увольнение и переход туда Александр Ермолаев почему-то воспринял если не как предательство, то как личное оскорбление точно и перестал поддерживать с Иваном какие бы то ни было отношения. Орлов об этом сожалел, потому что Ермолаев ему нравился. И жена у него была хорошая, всегда норовила одинокого Ивана подкормить, еще и с собой всучить какие-нибудь пирожки.

Старший ермолаевский сын тоже учился на врача, заканчивая тот же Первый мед, что и Орлов. А младшая дочка, как помнилось Ивану, как раз выпускалась из школы, но будущую жизнь медицине посвящать не собиралась, готовилась к поступлению на юридический факультет МГУ. Дочку Орлов помнил смутно, потому что к медицине она отношения не имела. Красивая и забавная барышня, кажется, какое-то время была, как и положено юной девице, в него влюблена, и имя у нее было какое-то интересное, редкое. Как же ее звали? Агриппина? Акулина? Есения?

Орлов и сам не знал, почему в свой последний рабочий день перед отпуском вспомнил вдруг про Ермолаева и его семью. Вот много лет не вспоминал – и вдруг нате. Консультация, обход, истории болезни, потом еще одна консультация. Тяжелый разговор с мамой трехлетнего мальчика, нуждающегося в пересадке донорского сердца. Шанс сделать такую операцию в России практически равен нулю.

После того как в 2012 году внесли поправки в закон «Об основах охраны здоровья граждан», допускающие детское донорство исключительно в случае документально зафиксированной смерти мозга, а также наличия согласия родителей донора, в нашей стране не провели ни одной операции по пересадке органа от умершего ребенка к другому.

А для того, чтобы использовать орган совершеннолетнего донора, малышу требуется набрать не менее тридцати килограммов веса. Он попросту слишком мал, чтобы носить в себе сердце восемнадцатилетнего человека. Альтернативный выход – делать пересадку в другой стране, с менее жесткими требованиями. Вот только сначала нужно найти клинику, встать в очередь и собрать деньги. По нашим меркам, огромные.

С тем, что помочь удается не всем пациентам, особенно детям, Иван Орлов за годы работы так и не смирился. После разговора с отчаявшейся матерью он вышел из кабинета, чувствуя себя то ли больным, то ли опустошенным, и есть не мог – поехал сразу в благотворительный фонд, с которым не так давно сотрудничал, а там задержался допоздна и выехал в Северный порт, имея все шансы опоздать на ужин, о котором теперь истово мечтал.

О предстоящем ему круизе по Оке Орлов вообще думал с необычайным для него воодушевлением. Это был его первый за десять лет отпуск, хотя и не совсем отдых. Дело в том, что в круиз собрался научный руководитель его докторской диссертации академик Лурье. Год назад Леонид Петрович похоронил жену, с которой прожил пятьдесят пять лет, и не то чтобы закис, но заметно сдал.

В свои восемьдесят лет он по-прежнему активно занимался наукой, хотя операции собственноручно проводить перестал, считая это аморальным. Сосредоточился на общем руководстве научным институтом и взращивании научных кадров. Всю зиму он проболел, не вылезая из гриппа, ковида и других вирусных инфекций, следовавших одна за другой, и дети настояли на том, чтобы Леонид Петрович отправился в круиз, чтобы набраться сил и как следует отдохнуть.

Перспектива провести без дела шестнадцать дней деятельную натуру Лурье пугала, а потому он сделал Орлову неожиданное предложение. Отправиться вместе с ним, чтобы без суматохи довести до ума диссертацию, предварительное рассмотрение которой было назначено в первых числах июня. Иван сначала опешил, а потом подумал и согласился. Шестнадцать дней фактически наедине с Лурье, которого не будут дергать и отвлекать на другие дела, это бесценно.

У академика был забронирован сьют с террасой на верхней палубе. Номер триста шесть. Немного подумав, себе Орлов забронировал соседний, триста четвертый, не менее роскошный номер. Точнее, каюту. Он зарабатывал вполне достаточно, чтобы позволить себе такой сибаритский отдых. Впервые за десять лет.

Кроме того, сьюты стоили столько, что предусматривали размещение только крайне респектабельной публики, а это означало, что ночных воплей и алкогольного забытья за стенкой не случится, можно спокойно сосредоточиться на диссертации, высыпаясь по ночам и чередуя работу с экскурсиями по российским городам. И приятно, и полезно.

Главное, что необходимо для того, чтобы внезапный отпуск прошел успешно, это как можно дольше молчать о том, что он врач. Иначе нападут скучающие на отдыхе пожилые дамочки, решившие получить бесплатную консультацию о здоровье. И не объяснишь же, что он кардиохирург, специализирующийся на сложнейших операциях, включая трансплантацию донорских сердец.

Все равно кинутся объяснять про то, что у них трепыхается, ускоряется, замедляется и замирает в груди. А пошлешь куда подальше, пусть и в вежливой форме, так тут же напомнят про клятву Гиппократа. Когда Орлов слышал про клятву Гиппократа, то моментально зверел.

Когда он вбежал на трап теплохода «Звездная страна»,