тому, как эти двое на меня смотрят и какие задают вопросы, они считают, что я в чем-то виноват. Ведут себя так, будто я лгу. Я с ума схожу от волнения, но им это до лампочки. Смотрю, не появлялась ли Иден в соцсетях – нет, не появлялась. А в понедельник вечером приезжает вся полицейская рать. Меня берут под стражу по подозрению в убийстве, а в доме кишмя кишат фараоны. Одному богу известно, что им наговорила мамаша Иден, особенно с учетом ее послужного списка. Она терпеть меня не может, вечно нос от меня воротит, ну да ладно. Наутро мне начинают вешать лапшу на уши – дескать, в тайнике нашли кольца Иден и ее паспорт, а в шкафу – ты не поверишь! – две упаковки треклятого наполнителя.

– Две упаковки? То есть два мешка?

– Причем здоровенных.

– Вот это да… – нахмурился Таквелл.

– В голове не укладывается! Ведь человек не может просто взять и раствориться в воздухе. Что с ней случилось? Может, когда она шла по парковке, кто-то стукнул ее по голове и сунул в фургон? Или я схожу с ума? Может, у меня… это… селективная амнезия, или как она там называется? Нет, ну серьезно! Вот я лежу в камере, пялюсь на стены и думаю, что у меня в памяти огромный пробел. Может, я только вообразил, что высадил Иден на парковке «Теско»? Может, я что-то с ней сделал и сам этого не помню? А потом спрятал ее кольца и паспорт?

– Вполне правдоподобный вариант, если сравнивать с другими.

– Ну спасибо на добром слове, – заметил Патерностер.

– И еще одна мысль. Не думал, что Иден исчезла, чтобы тебя проучить? – предположил Таквелл.

– Проучить? Зачем? Почему?

Наконец они свернули с транспортной развязки на трассу А27, и Марк Таквелл бросил на Патерностера косой взгляд.

– Доброе утро! Ты ни о чем не забыл? К примеру, об одной дамочке?

– А она тут при чем? – покраснел Патерностер.

Еще один косой взгляд.

– Ты что, Найл, с луны свалился?

– В смысле?

– Иден пропала. Под подозрение сразу попадает супруг или сожитель. Вспомни любой криминальный сериал. Давным-давно я читал в какой-то газете, что восемьдесят процентов всех убийств совершаются супругами или близкими родственниками. В полиции не дураки работают, и скоро они установят связь между неким Найлом Патерностером и его любовницей.

– Не любовницей, а подружкой.

– Она богата? – кивнул Таквелл.

– Нет, но и не бедствует.

Теперь они находились в нескольких минутах езды от его дома.

– Ну и чем не мотив? У тебя интрижка с женщиной, обеспеченными вас не назвать, а у жены отличный дом, в котором ты живешь, и еще персональный банковский счет с кругленькой суммой. Вдруг она исчезает. А ты, кстати говоря, парень вспыльчивый. Помнишь, как однажды в клубе «Морские черти» ты разозлился и одним ударом сшиб меня с ног?

– Ты серьезно думаешь, что я убил Иден?

– Конечно нет. Но где она?

– Господи! Ты мне друг или кто? Хотя бы слушай, что я говорю! Сказал же, не знаю!

– Ну и как, по-твоему, это выглядит в глазах копов, Найл? У тебя любовная интрижка, а рассказ о том, как Иден отправилась в магазин, нечем подтвердить. Какие напрашиваются выводы?

– Вот это я понимаю, настоящий друг. Огромное тебе спасибо.

– Не бывает такого, чтобы человек пропал без причины.

– Не бывает? Ну а Иден взяла и пропала. Раз, и нет ее. Что за игру она затеяла?

– Вы, наверное, снова поссорились?

– Ничего подобного. Так, повздорили слегка.

– По какому поводу?

– Насчет наполнителя для кошачьего лотка.

– То есть она сбежала из-за перебранки насчет наполнителя? – усмехнулся Марк. – Если надо, могу отсыпать.

– По словам полиции, у нас дома целых два мешка. Хотя я их не видел. Как она могла забыть о двух упаковках наполнителя?

– Иной раз Шерил тоже о чем-то забывает и просит меня докупить то, что уже есть в хозяйстве. Но это не повод задерживать человека по подозрению в убийстве.

– Ох, наконец-то. Теперь ты на моей стороне?

– Ну конечно. Не думаю, что ты убил Иден.

– Аллилуйя!

– Нет, – покачал головой Таквелл, – ты не стал бы ее убивать. Ведь всем известно, что ты тупой, и это не сошло бы тебе с рук. Нет, ты заковал ее в цепи в каком-нибудь подземелье.

Патерностер прожег его негодующим взглядом.

– Напомни, почему я все еще с тобой дружу?

– Потому, что я всегда говорю правду, даже самую неприятную.

На подъезде к дому Найл Патерностер, как ему и сказали перед выходом на волю, увидел, что их с Иден семейное гнездышко обнесено трепещущей на ветру бело-голубой лентой, чуть дальше припаркован белый фургон с надписью «Оперативно-следственная группа», а у калитки скучает женщина в полицейской форме.

– Глянь, вечеринка по случаю возвращения, – легкомысленно объявил Таквелл.

– Притормози, – попросил Патерностер. – Пойду узнаю, когда они закончат.

Послушно, но с циничной ухмылкой, Марк Таквелл свернул к тротуару. Патерностер выскочил из машины и направился к женщине.

– Здрасте, это мой дом.

– Извините, но вам сюда нельзя, – ответила она.

– Знаю. Но когда вы закончите?

– Здесь место преступления, – покачала головой женщина.

Глаза резануло яркой вспышкой. Только теперь Найл заметил двоих фотографов, стоявших неподалеку с камерами в руках.

– Эй, проваливайте! – крикнул он и снова повернулся к женщине. – Знаю, что входить нельзя, но мне нужно переодеться.

– Если вам требуется взять что-то из дома, сэр, к примеру одежду или туалетные принадлежности, дайте список, и я попрошу, чтобы вам все принесли.

– Да, но где я буду ночевать? В подворотне?

– У друзей, родственников… Или в гостинице, сэр.

– Великолепно. Значит, мне снять люкс в «Гранд-отеле» и выставить счет полиции Суссекса?

– Боюсь, я не могу ответить на ваш вопрос.

– Ясное дело, не можете.

– Зато могу сказать, сэр, что мы закончим работу к утру завтрашнего дня.

Новые вспышки. Найл закрыл лицо рукой, понимая, что опоздал. Развернулся и убежал обратно в такси.

– Невероятно! – воскликнул он. – Ну давай, поехали!

– Куда конкретно?

– Просто поехали.

– Не вопрос, – отозвался Марк Таквелл. – Ты командуешь, а счетчик крутится.

– Чего?

Патерностер взглянул на приборную панель – счетчик намотал больше двадцати четырех фунтов.

– Ты шутишь!

– Наверное, ты захочешь добавить к счету стол и кров на одну ночь? – предположил Таквелл, отъезжая от тротуара. – С традиционным английским завтраком? Яйца, колбаски, бекон, черный пудинг, жареный хлеб?

– Иден не одобряет подобных блюд. Называет их «инфаркт на тарелке».

– Вряд ли теперь ты обязан учитывать ее мнение, – заметил Таквелл.

Патерностеру не нравилось выражение его лица. Какое-то странное. Таквелл всегда видел Найла насквозь. Знал его как облупленного.