Стаев поднялся с кровати, повернулся, скользнув взглядом по шторам, и чуть было не пропустил один фрагмент комнаты. Отодвинув занавеску, он чуть не ахнул от вида сваленных прямо на полу предметов. В углу у батареи, словно старые игрушки, лежали знакомые принадлежности пионерской комнаты: барабан, красное знамя, кубок за победу в каких-то соревнованиях, целая связка вымпелов, небольшой бюст Ленина, искусно выполненный из гипса герб СССР, целое полотнище с изображением гербов союзных республик. Улыбнувшись, Стаев вздохнул и задернул занавеску.

«Пионер – всем пример, – усмехнулся он. – И всегда готов!»

И вдруг совершенно отчетливо, как живой, перед глазами встал тот мальчик в полосатой футболке. Стаев даже застыл, осмысливая озарение и пытаясь связать два факта. Анастасия Юльевна окликнула его дважды, прежде чем капитан вышел из состояния задумчивости и продолжил осмотр. А в голове вертелось: мы готовы! мы готовы!

На противоположной стене разместился настоящий иконостас из фотографий в рамках. В стороне висели несколько семейных портретов: сама Анастасия Юльевна, молодая, улыбающаяся; рядом – высокий мужчина во фраке с бабочкой (видимо, отец); групповой семейный портрет. Портрет Антона во фраке с флейтой. Еще несколько снимков разных лет. Отдельно от всех в овальной рамке висела фотография длинноволосой девушки на лугу, которую камера поймала в момент разворота.

«Только здесь волосы длинные», – подумал Стаев и на миг прикрыл глаза.

– Это Лена, – пояснила Анастасия Юльевна. – То есть Алена. Или Альбина… Не помню. Первая и самая большая любовь Антона.

– Альбина Сотеева? – спросил Стаев.

– Вы ее знаете?

– Можно сказать и так.

Анастасия Юльевна отвела взгляд, но дальше спрашивать не стала, а Стаев продолжил осмотр. У двери друг под другом висели две коллективные фотографии: 6-й «Б» класс школы № 123 и 6-й «В» школы № 45, в которых преподавал Шайгин. Антон в лагере «Белочка» в окружении оравы детей. На шее – пионерский галстук.

– Ну что ж, – Стаев присел на стул, – давайте начнем с начала, как говорится. Расскажите мне об Антоне.

Анастасия Юльевна кашлянула, опустилась на покрывало и сложила руки на коленях.

– Не знаю даже, как начать, – сказала она. – Непросто рассказывать о гении…

– А вы считаете Антона гением?

– Не я. Его многие так называли. Сами знаете, насколько он был известен в Бельске.

Стаев пожал плечами.

– Я лишь недавно узнал о его подвигах. Об этом мы еще поговорим. А пока такой вопрос: почему ваш гений работал простым учителем в школе?

Анастасия Юльевна фыркнула и вздернула острый нос.

– А вы считаете место работы мерилом успеха?

– Нет, ну просто… Мог бы найти себе более хлебное место.

– Гений в отличие от других людей может позволить себе заниматься тем, что он хочет. – Анастасия Юльевна тряхнула высокой прической. – Антон работал в школе не потому, что не мог найти себе более хлебное место, как вы выразились. Ему нравилось преподавать. Это было его призвание.

Стаев развел руками и гмыкнул.

– Гений идет не к славе и богатству, – продолжала Анастасия Юльевна звенящим голосом. – Его удел – выполнять свое предназначение, несмотря ни на что и вопреки всему. Идти через тернии к звездам. Даже если бы Антон работал истопником в кочегарке или мусорщиком, он все равно оставался бы в высшей степени одаренной личностью и добился бы не меньших успехов.

Стаев поднял обе ладони вверх.

– Сдаюсь! А почему вы говорите «был»?

Шайгина некрасиво изломала тонкие аристократические губы.

– Вы будто не понимаете! После того, что он сделал…

Стаев подался вперед.

– Вы что-нибудь знаете о том, что произошло в ту ночь в лагере?

– Да ничего я не знаю. – Шайгина отвернулась к окну с белой буквой «Х» на стекле. – И не могу знать. Меня там не было. Просто я уверена, что та июльская ночь стала моментом наивысшего взлета моего сына. Подвиг, к которому он шел и готовился всю жизнь.

Стаев автоматически потер шрам на лбу и скривился от боли.

– И в чем же состоит подвиг?

– На этот вопрос вам может ответить только один Антон, – сказала Шайгина, и взгляд ее пробежался по фотографиям на стене. – Мне неизвестно, что у него было на уме. Но я с самого начала знала, что все примерно так и закончится.

Шайгина встала, обхватила себя руками и заговорила:

– Когда в детстве у Тоши обнаружились невероятные способности, я испугалась. Мне показалось, что я заглянула в длинную трубу и не увидела света в конце. Все родители теперь одержимы ранним развитием, а мне хотелось попридержать сына. Но как остановить камень, сорвавшийся с крутого склона? Потом в дополнение к высокому интеллекту и музыкальному слуху у него проявились уникальные личностные качества – воля, упорство, терпение. Я поняла, что он всегда будет добиваться своего. Дело в том, что он не знал меры. Ни в чем. Шел до конца, чем бы ни занимался. Достигал предельных результатов. Превозмогал себя. Ну и вот в какой-то момент я привыкла и будто замерзла сердцем. Приказала себе просто не загадывать. И не надеялась ни на что. А теперь… Уже ничего не осталось внутри.

Она снова присела на кровать, неловко оправила юбку на коленях и сложила на них руки. Стаев включил диктофон. Анастасия Юльевна улыбнулась, поправила платье и заговорила. История сама выливалась из уст женщины, как будто она пересказывала хорошо известную и несколько раз прочитанную книгу. Небо за окном посинело, потом потемнело, а Анастасия Юльевна все говорила, и лицо ее светлело, сияло той самой грустной радостью, которая непременно сменяется глухой тоской.

3

– Я вам признаюсь, – сказал Стаев, когда Шайгина закончила, – что это самое сложное дело, с которым мне приходилось сталкиваться за двадцать лет работы следователем. Оно какое-то… неправильное. Ничего не сходится. Загадок больше, чем ответов. Мне мешают все на свете. Как будто сам дьявол сует палки в колеса. Кстати, вы не знаете, кто мог помогать Антону в реализации его… замысла? Может, какой-нибудь старый друг или наставник?

Ни один мускул не дрогнул на лице Анастасии Юльевны.

– Близких друзей у Антона не имелось. Он был одиночкой. Никого к себе не подпускал. Наставников – тем более. Их и не могло быть. А дьявола я бы не стала приплетать. Если вы думаете, что Антон занимался магией и оккультизмом, то не стоит впадать в такое банальное заблуждение. Это сказочки для взрослых.