– Во всей квартире или к северу отсюда? – пошутил профессор.

Феликс рассмеялся и махнул рукой, показав, что не требует ответа.

Михаил Семёнович Пелек оказался широкоплечим, крепко сбитым мужчиной за шестьдесят, с чёрной, с густой проседью, шевелюрой и окладистой бородой до груди. Одет он был в очень хороший костюм, белую рубашку без галстука и туфли в тон. На левой руке – неброские швейцарские часы, чуть дешевле квартиры Вербина, на носу – очки в модной оправе. В общем, выглядел Михаил Семёнович прекрасно и сидел он в инвалидном кресле с королевским достоинством. В большом, очень удобном инвалидном кресле на электроприводе.

– Вы сказали, что из полиции?

– Московский уголовный розыск. Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Вербин.

Феликс сделал вид, что тянется за удостоверением, Пелек отрицательно качнул головой, показав, что в этом нет необходимости, и напомнил:

– И ещё вы сказали, что речь идёт об убийстве?

– Совершенно верно.

– Убийстве кого?

– Павла Русинова.

– Никогда о таком не слышал.

– Я бы сильно удивился.

– Кем он был?

– Человеком. И гражданином России. – Вербин мягко улыбнулся. – Этого достаточно, чтобы открыть уголовное дело.

– Не всегда.

– В вас говорит опыт.

– Почему у вас его нет?

– Потому что я расследовал все убийства, за которые брался.

– И всегда удачно?

– Почти всегда.

– В таком случае боюсь спрашивать имя человека, по поводу которого вы явились ко мне.

– Переживаете за неё?

– За кого?

Пару мгновений мужчины смотрели друг на друга. Улыбка Вербина говорила: «Я не мог не попробовать». Улыбка Пелека отвечала: «Со мной не пройдёт». Пауза получилась совсем не неловкой, скорее дружеской. Затем в гостиную заглянула домработница, и профессор всплеснул руками:

– Феликс, простите великодушно, совсем забыл предложить чаю. Вы ведь не против?

– С удовольствием.

– Алла Николаевна, будьте любезны чай… Черный?

Вербин кивнул.

– И больше нас не беспокойте, пожалуйста.

– Конечно, Михаил Семёнович.

Домработница закрыла дверь, а Пелек вновь обратился к Вербину:

– Феликс, подавляющее большинство моих знакомых – люди приличные, в хорошем смысле этого слова, не могу представить никого из них с молотком в руке.

– Почему с молотком?

– С пистолетом или ножом – тем более. – Профессор свёл перед собой пальцы. – А почему молоток? Наверное, потому, что это орудие вышедшего из себя человека. Я не представляю, чтобы кто-нибудь из моих друзей пошёл на хладнокровно спланированное преступление, а вот разозлиться и совершить беду – такое может произойти с кем угодно.

– Многие ваши знакомые хранят дома молотки? Да ещё в близком доступе? Мне казалось, у приличных людей это не принято, они чужды работе руками.

– Наверное, поэтому я и назвал именно этот инструмент: не могу представить своих знакомых в роли убийцы. Тем более женщина? – Пелек тонко улыбнулся. – Я ведь правильно услышал?

– Вы не ошиблись, – подтвердил Феликс.

– О ком идёт речь?

– О Таисии Калачёвой.

– Вы шутите? – искренне удивился профессор. – Таисия – чудесная, абсолютно чистая девчушка! В чём вы её подозреваете?

– Ни в чём.

– Но вы сказали, что совершено убийство. – Пелек едва заметно нахмурился. – Неужели Таисия к нему причастна?

– Это мне и предстоит выяснить. – Вербин едва заметно пожал плечами.

– У вас нет других подозреваемых?

– Таисия не подозреваемая.

– А кто?

– Уверен, вы понимаете, что я обязан проверить все версии. – Феликс намеренно ответил именно так, давая понять, что не собирается откровенничать. Пелек его понял правильно. Вновь свёл перед собой пальцы, прищурился, глядя Вербину в глаза, после чего улыбнулся:

– Надеюсь, преступление было свершено без применения молотка.

– Без, – ответил Феликс, хотя фраза не была вопросом.

– Что привело вас ко мне?

– Я собираю информацию, встречаюсь с друзьями и знакомыми Таисии.

– И расспрашиваете о ней?

– Это и называется вести расследование.

– Вы попросите сохранить ваш визит в тайне?

– На ваше усмотрение.

– Другим вы говорили то же самое?

– Да.

– Как они себя вели?

– По-разному.

– Вы можете напрочь испортить бедной девочке репутацию, – заметил Пелек, выдержав короткую паузу.

– А вдруг Таисия ни в чём не виновата? – Вербин идеально сыграл искреннее удивление тем фактом, что профессор засомневался в честности Калачёвой.

– Я уверен в невиновности Таи.

– Значит, моё появление не повлияло на её репутацию? В ваших глазах.

– В моих – нет. Но вы ведь знаете, как это бывает: визит следователя…

– Оперуполномоченного.

Пелек поморщился, он терпеть не мог, когда его перебивали. Дал это понять паузой, после которой продолжил прежним тоном:

– Визит следователя весьма значимое событие, которое редко остаётся без последствий. Обязательно поползут слухи, которые, разумеется, скажутся на репутации Таи.

Вербин не ответил. Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга, и первым в разговор вернулся Пелек.

– Я правильно понимаю, что вас репутация Таи абсолютно не волнует?

– Благодаря мне Таисия узнает, кто ей друг, а кто – не совсем.

– Вы везде находите хорошее.

– Я оптимист по жизни.

– Что же вас потянуло в полицию?

– Чтобы избавиться от свойственного оптимистам восторженного отношения к жизни.

– Получилось? – заинтересовался профессор.

– Вполне, – ответил Вербин. – Теперь я могу переходить к вопросам?

– Разве у вас есть не все ответы? – Пелек дал понять, что знает о визитах Вербина. И можно предположить, что обо всех визитах.

– Кое-что осталось невыясненным. – Феликс достал записную книжку.

– Например?

– Почему вы на ней не женитесь?

Это был рассчитанный удар, и он достиг цели: пальцы профессора дрогнули. Впервые с начала разговора. Однако голос он удержал и выбранному тону не изменил.

– То есть на все остальные вопросы вы нашли ответы?

– Или их не имеет смысла задавать вам.

– Потому что солгу?

– Потому что солжёте, – спокойно подтвердил Вербин.

– Солгу и сейчас.

– Это многое о вас скажет.

Пелек погладил бороду. Медленно. Три раза. Избегая при этом смотреть Вербину в глаза. Затем спросил:

– Феликс, вам часто говорят, что вы наглый?

– Не особенно.

– Ваши знакомые не хотят вас ранить.

– Возможно.

Вербин думал, что на этом обсуждение заданного вопроса закончится, но ошибся: Пелек решил ответить.

– Мне не хватает решимости. – Пауза. – Поверьте, Феликс, меня абсолютно не смущает то, как наш возможный альянс будет выглядеть со стороны, что будут говорить за спиной и так далее. Я знаю, что не могу дать Тае многое из того, что ей нужно. По-настоящему нужно в силу возраста и особенностей характера. А я не могу этого дать как раз в силу возраста и особенностей характера. Не смог бы, даже не будь прикован к креслу. Мне плевать на слухи и разговоры за спиной, но я не могу себе позволить стать посмешищем, а я стану, если у нас будут официальные отношения. Вот и получается, что сейчас