«Однако Королева выбрала странное место для удара ножом», – подумал Щедрый. Очевидно, Щербакова была того же мнения, потому что сочла нужным пояснить:

– В бедренную артерию хотела попасть. Говорят, при таком ранении человек практически мгновенно истекает кровью и, если сразу не принять меры, погибает. Мне еще повезло… Так о чем я говорила?

Анастасия посмотрела на Щедрого, ожидая подсказки. Не дождалась и продолжила:

– Заявление я хотела забрать, жалко стало дурочку. Свят, то есть Святослав Дмитриевич, все равно бы с ней не остался. Она ведь бешеная, непредсказуемая. Сегодня на меня набросилась, завтра на него.

– И все-таки мне бы хотелось поговорить со Святославом Дмитриевичем, – решил напомнить о цели своего визита Щедрый.

– Его нет. – Анастасия вздохнула. – Ушел.

– А когда вернется?

– Откуда я знаю. Когда-нибудь вернется… Я надеюсь. Все-таки у нас дочка. А там уже никого не осталось.

– Это вы убили Королеву? – резко спросил Щедрый.

– Вы с ума сошли! – зашипела Анастасия. – Зачем мне было ее убивать?

– Чтобы вернуть мужа, например.

– Думаете, его можно вернуть таким способом?

– Вам лучше знать, – пожал плечами Щедрый.

– Заблуждаетесь. – Анастасия опустила голову и медленно покачала ею из стороны в сторону. – Я была уверена, что знаю его как облупленного. Мы были молоды, веселы, впереди – вся жизнь. Защита дипломов, свадьба, первые самостоятельные шаги – до этого Святослав жил с бабушкой в центре, а я с родителями на Дмитрия Ульянова, в пятиэтажке возле парка Ахматовой. Знаете, где это?

Щедрый помотал головой.

– Родители дали денег на первый взнос за квартиру. Эту квартиру. – Анастасия обвела рукой диван с креслами. – А потом случилась Мила. Людмила. Доченька наша. Я, если честно, хотела аборт сделать. Ну какой ребенок, когда за квартиру еще платить и платить. Свят учился в аспирантуре, собирался диссертацию защищать, я устроилась на работу в торговую фирму менеджером. Платили мало, но обещали премию.

Свят, как узнал про ребенка, сказал: рожай. Справимся.

Вот только справляться пришлось мне одной.

Муж с утра уходил в институт и возвращался поздно ночью. Денег, правда, приносил. Но ведь деньги – это не главное. Мне было так тяжело одной с Милочкой. Тут бабушка его умерла. Давай, говорю, бабушкину квартиру сдадим, а ты будешь пораньше приходить из института. А он отвечает: нет, я там себе кабинет устрою. Работать буду. Дома ему не работалось, понимаете ли. Конечно, ребенок маленький. Шумит, отвлекает.

Милочка выросла, уже студентка. Диссертацию он так и не защитил, живем с ним как соседи. Или как будто я ему сдала комнату. Приходит ночью, уходит утром. Деньги в коробочку из-под чая на кухне кладет.

Перед прошлым годом я не выдержала и говорю ему: «Ты мне обещал Альпы? Может, махнем на Новый год? Хоть по снегу настоящему походим, а не по грязной каше». А он в ответ: «В Альпы, может, и нет, а на Кавказ могу устроить. Хотите с Милочкой поехать?»

Мила не хотела. Взрослая уже, своя компания. Но я ее уговорила. Свят отличный отель забронировал на Красной Поляне, трансфер оплатил из аэропорта. Отдыхай да радуйся. Правда, не очень весело получилось – Милка все время ныла да с телефоном в ванной закрывалась. И только потом, где-то через неделю после возвращения, я узнала, что Новый год Свят наш встречал с этой пигалицей Евой.

– Как узнали? – прервал монолог Анастасии Щедрый.

Она смутилась, отвела взгляд, помолчала немного и созналась:

– Соседка у меня там прикормленная, баба Уля. Она мне все сообщает. Я к ней после Нового года приехала, гостинцев привезла из Сочи, тут-то она меня и огорошила.

«Баба Уля, – мысленно отметил для себя Щедрый, – надо будет пообщаться».

– И что вы?

– А что я? Что мне было делать? Я ведь как ушла в декрет, так и не работала больше. Сейчас в моем возрасте трудно работу найти.

Она замолчала, опустив голову, словно рассматривая что-то на полу. Потом вскинулась, посмотрела на Щедрого своими невообразимыми глазами:

– Но я ее не убивала! Честное слово, не убивала.

И он ей поверил. Не из-за красивых глаз, нет. Просто было в их выражении нечто такое, что подтверждало – хозяйка и впрямь не убивала Еву Королеву.

– Где мне найти вашего супруга? – спросил Щедрый, не отводя взгляда.

– Откуда мне знать… – начала она, но майор не собирался тянуть резину.

– Давайте не будем зря тратить время, ни мое, ни ваше, – резко сказал он.

– Скорее всего, он в бабушкиной квартире. Пожарный тупик, дом пятнадцать, квартира семь.

– Баба Уля там же живет?

– Да, в пятой. Любит колбасу домашнюю, копченную на черешне, и козий сыр «Белая леди». В двух шагах от дома большой торговый центр «Арбуз», а в нем магазинчик фермерский, там можно купить.

«Ну ничего себе, «Белая леди», – ворчал Щедрый, возвращаясь к изрядно замерзшему автомобилю. – Лебедеву гораздо проще угодить».

Глава 42

Мария Анатольевна проснулась и поняла, что ей срочно, ну просто позарез нужно в туалет. Она села на кровати – голова закружилась, палата поплыла перед глазами, – опустила ноги и обнаружила на полу свои стоптанные домашние тапки. Нет, когда-то, лет десять тому назад, они были очень даже ничего, но тапки – это не вино, которое с годами становится только лучше. Скособоченные, с потертыми носами – позор, а не тапки. В шифоньере (Валюшка называла его шкаф-купе) у Марии Анатольевны на полочке лежал комплект одежды «на выход» – платье серое жаккардовое с красивыми венскими вытачками, новое белье и тапочки. Серенькие, под платье, очень симпатичные. Понятно, куда имелся в виду выход, но для больницы тоже бы сгодились. Интересно, который час? Валюшка наверняка на работе. Позвонить бы ей, попросить принести тапки. Да она небось вечером придет уставшая, кинется ужин готовить. Опять же у внучек уроки нужно проверить. Не до матери ей. Спасибо хоть такую обувку привезла.

Чтобы не упасть, пришлось схватиться за спинку кровати и постоять немного – пол под ногами буквально ходил ходуном. Вспомнилась старая музыкальная комедия, где охранник жаловался на заключенных, которые каждый раз в его дежурство раскачивали тюрьму[12]. Мария Анатольевна улыбнулась своим воспоминания и почувствовала, что организм понемногу приспособился к вертикальному положению, да и голова уже не так кружилась. Медленно, по стеночке, она подошла к двери, толкнула ее.

– Мама! – раздался Валюшкин крик. – Мамочка!

Мария Анатольевна поняла,