— Серж… Как там Вэл?

Тот, словно цепной пес, перекрыл дверь в кабинет:

— Он спит. Сильно простыл и теперь спит.

— Это ему не мешало подглядывать в окно за мной.

— Он волновался о вас — погода все же…

— Ничем не хуже, чем вчера. — оборвала его Аликс. — Его поручение я выполнила. Документы отнесла лэсу Харрису.

— Он что-то просил передать?

Аликс спокойно ответила:

— Просил. Лично Вэлу. Вас, Серж, это не касается! — она прошла мимо него по коридору, ища Верна — этот цепной пес Серж стал её раздражать.

Верн привычно нашелся в белой гостиной — той самой, что примыкала к оранжерее. Он составлял букет из роз. Увидев Аликс, он расплылся в радостной улыбке:

— Птичка моя, ты уже вернулась! Даже в такую погоду ты порхаешь и делаешь мир ярче!

Аликс заставила себя улыбнуться в ответ:

— Верн… Ты как всегда любезен. Не мог бы ты сделать для меня одну безделицу?

— Конечно, птичка! Все, что угодно. — он отставил в сторону вазу, оставшись доволен получившейся композицией.

— Тогда передай моему супругу, что, если он отчаянно болен, то должен находиться в супружеской постели, где я могу за ним ухаживать, а не валяться на неудобном диване в твоем кабинете.

Верн чуть опешил и первым делом попытался оправдать свой диван:

— Он удобный, честное слово… А Вэл не то, чтобы сильно болен — пара дней, и он придет в себя. Это всего лишь простуда, Аликс. Легкая простуда.

— Тогда это тем более не помешает ему подняться в спальню и не заражать тебя, лежа на твоем удобном диване в кабинете.

— Гм… Птичка…

Аликс расплылась в умильной улыбке — на Верна это всегда действовало безотказно:

— Пожалуйста! Или ты тоже боишься цепного пса?

— Кого? — нахмурился Верн.

— Сержа.

Верн рассмеялся:

— Ох, Аликс, не ревнуй. Их с Вэлом связывает долгая дружба… Серж появился в трудный для Вэла период — он тогда как раз потерял отца. Того убили на дуэли. Страшное дело, как вспомню — столько крови… Столько жестокости… — Он посмотрел на Аликс и опомнился: — прости, птичка, это ненужные для тебя знания. Вэл тогда был сильно разбит, почти уничтожен случившемся. Именно тогда и появился Серж. Это чудо, что они так сошлись характерами и подружились.

— У Сержа… Странный характер.

— Но не скверный. Сделай ему скидку на его происхождение. Его мать — певичка из кабаре в Ларисии… Это как у нас мюзик-холл. Сама понимаешь, низкие нравы, множество мужчин, Серж даже своего настоящего отца не знает, столько мужчин было в постели его матери. Она была из воздушниц, а те не страдают верностью к одному мужчине… Ох, я опять говорю не то.

Аликс честно попыталась представить это — себя в постели не только с Вэлом, но и с почему-то первым пришедшим в голову Йеном, и замотала головой, чувствуя, что краснеет. Она тут же заменила его Верна, или Сержа, и похолодела от одной мысли, что это отвратительно. И почему некоторые на такое идут? Один мужчина ужасающе может храпеть, а уж два или три… И спать с ними, чтобы потом гадать — кто из них отец её ребенка…

— Аликс, — мягко сказал Верн, — не бери в голову. Серж такой, какой есть, зато за Вэла будет стоять горой. Да, чуть невоспитанный, хотя Вэл на него благотворно подействовал, но зато верный как… — Он вспомнил её сравнение и повторил: — как цепной пес. Это хорошо, с учетом того, что вам придется уехать на Ледяные острова.

Она кивнула:

— Может быть, но не забудь — передай Вэлу, что я жду его у нас в комнате. Я купила для него мазь от простуды, я умею ухаживать за больными — у меня две младшие сестры, Верн.

— Хорошо, я передам ему, птичка.

***

В ожидании послеобеденного чая, Аликс переоделась в легкое домашнее платье с помощью Эммы и, вспомнив, что ту наказали из-за неё, предложила:

— Эмма… Я подумала — мои платья чуть устарели, но еще в хорошем состоянии. Их даже перелицовывать не надо, чтобы носить. Я хочу отдать их тебе.

На глаза Аликс попались и коробки с новой обувью:

— И все свои туфельки тоже — они чуть потертые, но подошву еще ни разу ни чинили.

Эмма охнула:

— Милэса… Все свои пять платьев?!

— Я знаю — ты выше меня, но можно будет на днях сходить и докупить отрез ткани, чтобы надставить низ.

— Милэса… Но это так много для меня одной…

— Можешь поделиться с другими горничными. С той же… Джейн — мне кажется, мы с ней одного роста.

Эмма тут же кивнула:

— И правда — вы очень похожи. И ножка у неё меньше, я-то деревенская, нога, что ласта у тюлене-людей. А Джейн должны подойти ваши туфельки… — И Эмма даже почти не сожалела об этом — ей и трех платьев за глаза хватит, ну или четырех, если Джейн отдать всего одно.

— Делите сами, — улыбнулась Аликс, — я не буду вмешиваться — вам виднее, кому что подойдет.

Дверь в спальне чуть скрипнула, и Аликс, подхватив с комода заранее приготовленное свежее белье для Вэла, порхнула в спальню.

Вэл, все еще бледный и осунувшийся, испытывающе смотрел на Аликс, стоя в дверях.

— Верн сказал, что ты хотела меня видеть.

Голос его был хриплым, и Аликс даже поругалась на себя — как она могла подумать, что он притворяется с простудой, скрывая снятие блокиратора.

— Ложись, пожалуйста, в постель — ты плохо выглядишь, Вэл. И сними с себя верх — все вплоть до нижней рубашки.

Он вопросительно выгнул бровь:

— Аликс?

— Я буду тебя лечить. Я заходила в аптеку и купила мазь — в детстве она быстро ставила меня на ноги, как тяжело бы я не была простужена. Ложись, прошу…

Аликс присела на край кровати, открывая баночку с мазью — запахло остро и пряно аптекой и южными островами. Вэл чуть скривился, и Аликс улыбнулась:

— Ничего, что запах неприятный, зато быстро пойдешь на поправку.

Она осторожно провела кончиками пальцев по груди Вэла, растирая мазь. Вдоль ключиц, чуть заходя на горло, где быстро билась жилка, снова по горячей, немного неровной от многочисленных шрамов коже. Что-то в этом было странное и волнующее… Наверное то, что прикасаться днем к не совсем одетому мужчине, даже пусть это и муж, не принято.

Она, мягко втирая мазь,