Быстро выхожу из кабинета – Доггер уже куда-то делся, – прохожу влево, вправо, через музыкальную комнату и внутренний дворик – о, древовидные пионы в этом году расцветут на редкость густо, астильбы тоже дали много стрелок… Не отвлекайся от злости на астильбы, Агата! Воинственно встряхиваю канделябром и прохожу в одну из закрытых комнат. Когда-то официально называлась гостиной четвертого графа Харвуда. Но граф умер и гостиная умерла. Приоткрываю окно и неожиданно слышу голос Доггера. Прячусь за штору, от пыли хочется чихать. Видимо, разговаривает с Мэттью у машины. Еще бы собаки так громко не лаяли, было бы замечательно.

– …ей сказал?

– Отвали, Чарли, не твое дело. – Звук открывающейся двери.

– Теперь мое.

Боже мой. Какие откровения. Я отставляю канделябр на столик. У Доггера очень злой голос. Неожиданно злой.

– Это с чего вдруг твое? С того, что ты тут вписался, как родной, на все готовое?

Доггер так яростно и коротко смеется, как лает – вот ведь привязалось, – что я крепче вцепляюсь в занавеску.

– Зависть, Мэттью, грех.

– А, значит, выслужился, получил, да?

Раздается звук – Мэттью то ли всхлипывает, то ли вскрикивает, – я не выдерживаю и высовываюсь из-за занавески. Доггер запихивает его, держащегося за живот обеими руками, в машину. Доггер не церемонится, кажется, еще немного, и начнет помогать себе ногой. Может, их окликнуть? Нет, плохая идея, Агата… Доггер хватает Мэттью за шею и впечатывает лицом в руль. Пронзительный вопль гудка. Собачий лай. Боже ты мой. Наклоняется, шепчет что-то Мэттью на ухо и аккуратно захлопывает дверцу. Прячусь за занавеску вовремя – Доггер разворачивается, вкладывая руки в карманы, и собирается подниматься по лестнице.

Выслужился? Я присаживаюсь на накрытое чехлом кресло. Ветхая ткань натягивается и трещит, в воздух поднимается столб пыли. Прикусываю ноготь аккуратно, чтобы не попортить лак. Выслужился и получил? В каком…

А.

О!

О…

Боже. Ну, Мэттью Харрингтон, вы превзошли себя. Кто бы мог подумать? А ведь был такой милый мальчик. С чего его так… разнесло? Ничего же не случилось… Это ревность? Очень глупо в таком случае. У него была масса возможностей проявить свой интерес, а так получаюсь детской игрушкой: у одного есть лопаточка и второму тоже надо. Впрочем, я плохо знаю детей, может, они так себя не ведут… Но что-то похожее на драку за обруч у нас с Мэттью было абсолютно точно… Впрочем… Я умаляю свое достоинство сравнением с лопаточкой. Но иначе поведение Мэттью не объяснить. Это все, безусловно, грустно, и я даже немного осуждаю Доггера… Но разбитый нос Мэттью греет душу. Вероятно, я плохой человек. С ужасным характером. С другой стороны… Какой есть. Уж извините.

* * *

Весь прошлый день Доггер многозначительно на меня смотрел, особенно за ужином. Обсуждали разные мелочи, пока он неожиданно не проявил невиданного интереса к развалинам. Я около часа сперва живописала их, а потом еще полчаса рассказывала свои теории, почему замок в итоге покинули. Никаких таинственных происшествий, но, скорее всего, это связано с неудобством жизни в нем. Доггер слушал, кивал, подкармливая рассказ вопросами, пока я наконец не обнаружила, что у меня пересохло горло от такого долгого монолога. Удивительно, но за завтраком Доггер сидел также в прекрасном расположении духа, что странно – ведь Макс ходит где-то неподалеку, – пока, наконец, не сказал:

– Я позвонил Джеймсу.

– И? Что он сказал? – Не доношу до рта третью ложку каши. Еще немного, и все же доковыряю до герба.

– Он несколько удивился, что ему звоню я. – Наверное, «удивился» тут заменяет «чуть не умер от страха» – не будем забывать, что все знакомые Доггера его отчего-то боятся. – Но потом на все согласился.

– Замечательно!

Доггер сдержанно улыбается. Какая прелесть, теперь, может быть, что-то и получится. На самом деле идею с открытием сада мне косвенно подсказал отец – рассказал, что одни из его знакомых разрешают за скромное вознаграждение устраивать свадьбы в своем саду. А ведь у Де Люров нет даже водопада – я специально уточняла. А у нас и мост есть, поэтому вознаграждение будет нескромным. Помощнику режиссера я же обозначила сумму в два раза выше той, что они предлагали, но ничего, помялись, пофыркали, потом вспомнили, что у меня аутентичная XIX веку обстановка, и сдались. Возможно, задумки все же реализуются, и получится в следующий сезон отложить немного на ремонт. Очередной. Пока ремонт абстрактный, но как только сумма скопится, обязательно что-нибудь случится. В прошлый раз ни с того ни с сего рухнул один из пролетов оранжереи – сгнили деревянные части конструкции.

– Тебе надо будет все подробно расписать и отправить ему письмом. Если немного надавить, думаю, он может отказаться и от процента.

Доггер задумывается за столом. А Гризель задумывается под столом – смотрит на меня и чуть ли не плачет. Господи. Да зачем тебе эта гадость? Я зачерпываю в ложку побольше овсянки. И только собираюсь опустить ее под стол, придерживая снизу салфетку, чтобы не капнуло, как Доггер так рявкает, что я чуть не роняю овсянку Гризелю на голову:

– Не смей!

– Господи, Доггер, не надо так орать. Я испугалась.

– Извини, это собаки, Агата, а не дети. Не надо приучать их кусочничать.

– Да, я заметила, что это собаки. Ты прав, но он так смотрит…

– А если я так на тебя буду смотреть, ты тоже будешь скармливать мне все подряд?

Я смеюсь над строгим выражением его лица – совершенно не подходит под сказанное.

– А ты попробуй, и узнаешь.

Он отчего-то смущается и утыкается в тарелку. Я хочу скормить Гризелю кусочек хлеба, пока Доггер не смотрит, но тот успевает умчаться по важным собачьим делам. Да, возможно, стоит начать готовить керосин уже сейчас. Даже с настоящими кобелями не ладится, что уж говорить о кобелях человеческой породы.

* * *

Колин что-то к нам зачастил: не прошло и дня, а он снова тренирует собак на лужайке. Как бы такое рвение не нанесло бюджету непоправимый урон. Надеюсь, мистер Эндрюс, когда договаривался с Колином, намекнул, что мои финансовые возможности не беспредельны. Впрочем, результат – я наблюдаю на этот раз из-за потрясающе разлапистого килеватого можжевельника – есть. Гридигут несколько неохотно, но садится по команде. Нет, собаки, конечно, необыкновенно милы, но, думаю, причина частых визитов все же в другом… Неожиданно меня посещает действительно хорошая идея, и, что удивительно, на этот раз она никак не связана