– Сговор с целью обмана.

Девушка вскочила, стукнула его по плечу тыльной стороной кисти и закричала:

– Ну ты ловкач, ничего себе кашу заварил! «Пара пустяков» – ага! «Проще пареной репы» – ага! И в чем ты сидишь теперь? Даже этого боишься послать к черту. – Она круто повернулась, приблизила ко мне красное лицо – я по-прежнему сидел в качалке – и зарычала: – Ну а ты чего ждешь? Когда тебя поцелуют и скажут «до свидания»? Мы тебе что-нибудь должны? Мы твои паршивые деньги взяли? Ну и вытряхивайся. Проваливай. Дыши воздухом.

– Легче, сестренка, – буркнул я. – Что-нибудь сломаешь.

Мужчина произнес:

– Кончай разоряться, Пегги, дай другим сказать.

Он обратился ко мне:

– Ну, так что вам надо?

– Как вы в это ввязались? – спросил я.

Он заговорил охотно, торопливо:

– Один малый, Кенни, дал мне эти бумажки, рассказал про Сю Хамблтон, про ее богатого папашу. Я решил потрогать их за карман. Подумал, что папаша либо с ходу отправит деньги телеграфом, либо вообще не отправит. Этот номер с посыльным мне не пришел в голову. Когда он дал телеграмму, что посылает к ней человека, надо было когти рвать.

Но обидно! Человек несет мне косую. Такая удача – и даже попытки не сделать? Я подумал, что все-таки можно попробовать, и позвал Пегги – подставить вместо Сю. Если человек придет сегодня, значит он точно здешний, а не с Востока, и в лицо Сю не знает, а только по приметам. Как Кенни ее описывал, Пегги вроде могла за нее сойти. Я чего не понимаю – как вы добыли фотографию? Ведь я только вчера отбил папаше телеграмму. Ну и вчера же отправил Сю пару писем на этот адрес, чтобы вместе с другими бумажками по ним удостоверить ее личность, когда будем брать деньги на телеграфе.

– Адрес папаши вам Кенни дал?

– Ну а кто же.

– И адрес Сю?

– Нет.

– Как Кенни раздобыл ее документы?

– Он не говорил.

– Где сейчас Кенни?

– Не знаю. Он собирался на Восток, там затевалось какое-то дело, ему некогда было возиться с этим. Поэтому и передал мне.

– Не мелочится Кенни, – сказал я. – А вы Сю Хамблтон знаете?

– Нет, – отвечает убежденно. – Я и услышал-то о ней только от Кенни.

– Не нравится мне этот Кенни, – сказал я, – хотя без него в вашей истории есть неплохие места. Можете рассказать еще раз, только без него?

Он медленно помотал головой:

– Получится не так, как было на самом деле.

– Жаль. Сговор с целью обмана меня не так волнует, как местонахождение Сю. Мы могли бы сторговаться.

Он опять помотал головой, но в глазах появилась задумчивость, и нижняя губа чуть налезла на верхнюю.

Девушка отступила, чтобы видеть нас обоих во время разговора, и, пока мы обменивались репликами, поворачивалась то ко мне, то к нему, причем на ее лице было написано, что мы оба ей не нравимся. Потом она остановила взгляд на Уэйлсе, и ее глаза снова стали сердитыми.

Я поднялся:

– Воля ваша. Стойте на своем, но тогда я посажу вас обоих.

Он улыбнулся, поджав губы, и тоже поднялся.

Девушка встала между нами, лицом к нему.

– Нашел время вола вертеть, – зашипела она. – Признавайся, недотепа, или я расскажу. Спятил, что ли, – думаешь, я с тобой хочу загреметь?

– Заткнись, – буркнул он.

– Заткни меня! – завизжала она.

Он попытался – обеими руками. Из-за ее спины я поймал одно его запястье, а другую руку отбил вверх.

Девушка выскользнула в сторону, спряталась за меня и закричала:

– Джо ее знает. Она сама дала ему бумаги. Она в «Сент-Мартине» на О’Фаррел-стрит – с Бейбом Макклуром.

Пока я это слушал, мне пришлось убрать голову от его правого кулака, потом завернуть ему левую руку за спину, подставить бедро под удар его колена и наконец обхватить снизу ладонью его подбородок. Я приготовился уже дернуть подбородок вбок, но тут он перестал бороться и прохрипел:

– Дайте сказать.

– Ну, начали, – согласился я и, отпустив его, сделал шаг назад.

Он потер запястье и злобно посмотрел на девушку. Обозвал ее четыре раза, причем самым мягким было «тупица», и сказал ей:

– Он на понт брал. Не посадит он нас – или думаешь, папаша Хамблтон так хочет попасть в газеты?

Догадка была неплохая.

Он уселся на диван, потирая запястье. Девушка стояла в другом конце комнаты и смеялась над ним, стиснув зубы. Я сказал:

– Ну ладно, выкладывайте, любой из вас.

– Да вы уже все знаете, – проворчал он. – Бумаги я увел на прошлой неделе, когда зашел к Бейбу, – я слышал ее историю, деньги сами идут в руки, противно упускать.

– А что теперь Бейб поделывает? – спросил я. – Все по медведям ударяет?

– Не знаю.

– Ну да, не знаете.

– Правда, – настаивал он. – Если вы знакомы с Бей-бом, то не мне вам говорить: про его дела из него ничего не вытянешь.

– Сю и он давно тут?

– Шесть месяцев – это сколько мне известно.

– С кем он работает?

– Не знаю. Если он с кем работает, так на улице его находит и на улице оставляет.

– Деньги у него водятся?

– Не знаю. Еда и выпивка в доме всегда есть.

После получаса таких расспросов я убедился, что ничего существенного о моей парочке больше не выясню.

Я пошел к телефону в коридоре и позвонил в агентство. Телефонист сказал, что Макман в комнате оперативников. Я попросил прислать его сюда. Когда я вернулся, Джо и Пегги отодвинулись друг от друга.

Не прошло и десяти минут, как явился Макман. Я провел его в комнату и сказал:

– Этот человек утверждает, что его зовут Джо Уэйлс, а девушка – по-видимому, Пегги Кэррол, живет над ним в четыреста двадцать первой квартире. Они попались на сговоре с целью обмана, но я заключил с ними сделку. Сейчас мне надо пойти и проверить ее. Оставайся с ними в этой комнате. Никто не входит и не выходит, никто, кроме тебя, не отвечает по телефону. За окном пожарная лестница. Окно сейчас заперто. Я бы его не отпирал. Если выяснится, что обмана нет, мы их отпустим, а если вздумают тут фокусничать, имеешь все основания бить их сколько влезет.

Макман кивнул крепкой круглой головой и поставил себе стул между ними и дверью. Я взял шляпу. Джо Уэйлс окликнул меня:

– Эй, вы меня Бейбу не выдавайте, ладно? Это входит в сделку?

– Не выдам, если не будет необходимости.

– А то уж лучше срок, – сказал он. – В тюрьме безопасней.

– Я позабочусь о вас, насколько это от меня зависит.