За время Рождества она должна поговорить с тетушкой Агнес, все ей рассказать. Больше незачем пресмыкаться.

Хватит с нее березовых розог и грубых окриков. Ее время у Стормбергов подошло к концу.

1948 ГОД

Ей не было еще и двух лет, когда она попала в деревню Лонгвикен. Приняли ее прохладно.

Мать с трудом выжила после рождения Карин. Когда же последовали еще одни роды и младший брат Карин родился мертвым, мама умерла. Она истекла кровью в амбулатории в Калтисе, несмотря на переливание крови – или же из-за него. Кто там тогда проверял совместимость по группе крови. Вскоре после этого погиб от несчастного случая на лесосплаве ее отец. Тогда-то она и попала к Стормбергам, родственникам со стороны матери.

Ее называли «маленькой кузиной», не скрывая, что она им обуза. В доме было тесно. Тетя Агнес и дядя Хильдинг спали в каморке за кухней, мальчики – валетом на раздвижной кровати. Ей пришлось спать на чердаке, где стены были утеплены мхом, а мансардное окно выходило на реку.

Эрлинг был самым маленьким из братьев Стормбергов и по возрасту, и по росту. Пушок на щеках, а глаза добрые-добрые. Иногда он обучал Карин важным умениям – например, как забрасывать удочку при подледном лове или как правильно есть пальт, сделав в нем углубление, чтобы масло не вытекало.

Среднего брата звали Турд, был он молчаливый, с заячьей губой. Даже какой-то грустный. Казалось, слова с трудом выбирались из-под его грубо зашитой губы. А вот Хильма, его невеста, была его полной противоположностью. Мягкая и отзывчивая, она громко и часто смеялась. Карин обожала Хильму.

А еще был Густав, старший брат. Он уже покинул родительское гнездо. Им тетя Агнес очень гордилась. Высокий, широкоплечий, с ясным взглядом и сильными руками. Фигура у него была слегка грубоватая, но упругая и жилистая. От него всегда исходило холодное спокойствие. Карин старалась держаться от него подальше.

Тетушка Агнес почти всегда была дома.

Дядя Хильдинг почти всегда отсутствовал.

«Раньше все было по-иному, – рассказывала тетушка Агнес. – Все помогали друг другу. Мужчины умели доить, девушки – косить косой. Траву на корм скотине собирали на болотах, все умели ловить рыбу и ставить капкан на мелких зверюшек – и мужчины, и женщины, и дети. Все приносили пользу. А потом начали работать за зарплату, но только мужчины. Их умения ценились, а женские – нет. Да и земля стала принадлежать государству, а не людям».

Часто она говорила такое, чего Карин не понимала.

Например, что Лонгстрёмы, живущие по другую сторону залива, в сговоре с дьяволом. Карин не знала, что это значит, но понимала, что это очень плохо.

В другой раз Лонгстрёмов именовали чернорабочими, это было еще более непонятно, чем про дьявола, но, ясное дело, тоже плохо. К тому же родоначальница семейства, Аделина Лонгстрём, пришла с финской стороны. В этом тоже чудилось что-то подозрительное.

Тетушка Агнес часто рассказывала историю Стормбергов. Они из древнего известного рода, существовавшего в Норрботтене тысячу лет, задолго до шведской короны и на целую вечность раньше Лонгстрёмов. В те времена они именовались Стормрики, могучие и заменитые. Среди предков был пастор, приближенный к самому Густаву Васе, и архиепископ, формально отменивший в Швеции католицизм. Карин слушала с широко раскрытыми глазами. Наверное, католицизм – это тоже очень плохо. А Густав Васа – это могущественный король, который хорошо умел ездить на лыжах. Он изображен на упаковке хрустящих хлебцев в сельском магазине в Калтисе. У нее в роду полно достойных мужчин, благородных и честных. Может быть, она и сама в родстве с хлебным королем? Никто ей этого не говорил, но Карин думала, что наверняка все так и есть. Она почти принцесса!

Свои истории тетушка Агнес рассказывала, пока они вместе стирали, выкапывали картошку, взбивали свиную кровь для колбасы или собирали морошку. Рассказы о том, что пришлось пережить Стормбергам, несмотря на их благородное происхождение. Как они боролись, трудились и выносили все тяготы.

Первые годы у залива Лонгвикен дались им тяжело. Один из младших сыновей, Абель, утонул, провалившись по весне под лед, второй умер с голоду.

А вот Лонгстрёмы – они из других мест. Приехали в Норрботтен с юга – считай, иностранцы – наниматься на работу на рудники у реки Турнеэльвен.

Кузнецы, что с них взять. Все знают, что это за народ. Потные, грязные, крикливые и настоящие забияки. С такими лучше дела не иметь.

Так решили Стормберги, и так говорила тетя Агнес.

Тетушка не рассказывала о том, что Лонгстрёмы оказались трезвыми и работящими, да к тому же при деньгах. Когда они на раннем этапе, еще в детские годы обреченной деревни, предложили встретиться, чтобы договориться и объединиться, Стормберги не смогли отказаться. И поплыли на своих лодках под проливным дождем на другую сторону залива – послушать, что там скажут работяги.

Приняли их хорошо, показали двор и конюшню.

Дом, который построили Лонгстрёмы, оказался куда просторнее, чем у Стормбергов. Амбаров и сараев больше, и все крепкие. Гостям предложили присесть в только что построенной пекарне, показали серебряную медаль и диплом Горной коллегии.

Все это было воспринято весьма недоброжелательно.

Высокомерие – смертный грех, подумали Стормберги, не заметив бревна в собственном глазу.

Однако нужда заставит – чего только не сделаешь. Две семьи сговорились работать рука об руку, поделив между собой сенокосные луга вокруг болота Кальмюрен и немногочисленные пастбища в горах. Кроме того, двое детей понравились друг другу – маленький Викинг Стормберг, первый ребенок, родившийся в деревне, и Сара Лонгстрём, чуть постарше его.

Однако вскоре после встречи отношения между двумя семьями ухудшились.

Стормберги заявили, что с ними обошлись несправедливо. Лонгстрёмы не понимали их аргументов. С обеих сторон стали запирать лодки, чтобы Викинг и Сара не могли доплыть друг к другу в гости.

Тогда дети построили себе хижину на горе у водопада Тэльфаллет.

Как утверждала тетушка Агнес, любая попытка примирить две семьи заканчивалась трагедией. По крайней мере, последняя. Лонгстрёмы – сам дьявол. Карин должна пообещать никогда не иметь с ними дела.

По другую сторону залива она видела высокий жилой дом, возвышавшийся над вершинами берез. Слышала, как мычат в хлеву коровы и блеют козы. И еще видела светловолосого мальчика, игравшего на берегу с большим серым псом. Он кидал собаке палку, боролся и возился с ней, хохоча, у кромки воды, пока оба не извалялись в песке и стали похожими на троллей.

Она знала, что мальчика зовут Карл.

– Лентяйка, – сказала тетушка Агнес. – Иди мой посуду.

Образ дьявола рассыпался в тот день, когда Карл провалился под лед.