– Я понял, Шарлотта, понял. Она пишет в дневнике, чтобы выплеснуть эмоции. Это даже полезно.

– Полезно?! Как ты можешь такое говорить?

– Послушай, я знаю, ты считаешь ее вундеркиндом. Но ей всего восемь. Неужели ты ожидала увидеть там гениальные стихи или философские трактаты?

– Посмотри сам, – я схватила телефон и, несмотря на возражения Пита, ткнула фото ему в лицо. – Гляди. Это на армянском. На армянском! По-твоему, это нормально для восьмилетнего ребенка? Она выучила чужой алфавит.

– Она могла воспользоваться онлайн-переводчиком, как и ты. Придумала какую-то игру – и пожалуйста.

– Армянский – первый язык Бланки, – прошипела я. – Но это еще не все. Почерк. Это почерк Бланки. Я сравнила со старым списком покупок, который она составляла…

– Старым списком покупок? Дорогая, ты меня пугаешь. Давай поговорим об этом позже, когда ты отдохнешь. Я попрошу медсестру померить тебе температуру. А пока обещаю: со мной Стелла будет в полной безопасности.

Он поцеловал меня на прощание и попросил Стеллу сделать то же самое. Когда дверь за ними закрылась, я услышала, как Пит что-то шепчет персоналу.

Я думала, что на Рождество останусь одна, но утром в палате появилась Киа, коллега Пита. Это тронуло меня до глубины души. Эмми отправила сообщение, пестрившее эмодзи, а Шери ограничилась коротким и прохладным «Поздравляю!». И только Киа явилась лично, и не с пустыми руками, а с огромной корзиной подарков и розовой орхидеей. Я была поражена. Мы с ней неплохо общались, но я бы никогда не подумала, что она из тех, кто готов навестить жену коллеги в больнице, да еще вскоре после родов. Как-то Киа со смехом призналась мне, что терпеть не может детские праздники. На одном из них подруга протянула ей изящный блокнот и попросила написать пожелание для малыша, который должен был скоро появиться на свет. Все остальные гости восхищались будущей мамой или делились житейскими мудростями, а Киа, по ее словам, застыла в полной растерянности. «В итоге, – вспомнила она, – я просто нацарапала огромными буквами "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, МАЛЫШ!" и сбежала оттуда к чертям».

– Спасибо, что пришла, – сказала я с неподдельной благодарностью. – Ты ведь не особо любишь детей. Разве у тебя не было своих планов на Рождество?

Киа улыбнулась.

– Моя семья далеко, в другой стране. Позже поужинаю с друзьями, но решила сперва заглянуть к тебе и поздравить. Пит сказал, что беременность была тяжелой, ты все время чувствовала себя плохо. Он переживает, что ему приходится так много работать.

– Это так мило с твоей стороны. – В самом деле, ее поступок поднял мне настроение. Но в душу закралось какое-то беспокойство, появилась смутная тревога. Дело не в том, что Пит рассказывал коллегам о моей сложной беременности (понятно, что ему нужна была поддержка), а в том, что она его словно оправдывала: много работает, сильно переживает.

А может, я просто надумываю. Может, она тоже была одинока и нуждалась в компании. Взглянув на корзину с подарками, я не смогла сдержать улыбку: в ней лежали нефритовый роллер для глаз и средства для ароматерапии. У Киа не было детей, так что она вряд ли понимала, что матери младенца и восьмилетней девочки некогда лежать в ароматных ваннах и делать себе массаж, чтобы избавиться от мешков под глазами.

Она плюхнулась в кресло рядом с моей кроватью, румяная от холода. Нос у нее был аккуратный, немного вздернутый, и в нем поблескивала озорная сережка.

– Боже, я слышала, что роды у тебя были просто эпичными. Или скорее травматичными. Ну, наверное, можно сказать и то и другое. – Она взяла меня за руку. – Шарлотта, ты чертовски храбрая.

– Спасибо, – ответила я. – Хотя, честно говоря, у меня не было выбора.

– Можно на нее посмотреть? – спросила Киа.

– Это необязательно. – Я улыбнулась. – Я передам ей от тебя «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, МАЛЫШ!».

Киа ухмыльнулась.

– Нет уж, такого я не переживу! Честное слово, я очень хочу ее увидеть.

Я нехотя поднялась, накинула халат и поплелась в отделение интенсивной терапии, к инкубатору, где лежала Луна.

– Боже, какая прелесть! – восхитилась Киа. – Так хочется ее подержать. Младенцы так чудесно пахнут!

– Она пахнет родовыми путями, – сказала я, чувствуя себя ужасно измотанной. – Моей вагиной.

Киа рассмеялась. Затем указала на медсестру, которая тихонько покачивала младенца, прижав его головку к груди.

– О, смотри, эта поза называется «колыбелька».

– Даже не знала, что у нее есть название, – удивилась я.

– Существует пять способов держать новорожденного, – пояснила Киа. – Я посмотрела видео перед тем как сюда приехать.

А она ведь приехала ко мне в Рождество. Это чего-то да стоило.

– Серьезно, спасибо тебе за подарки и за то, что пришла.

– Без проблем, – Киа улыбнулась, и я ответила тем же. Хотя когда-то писала в «Советах Шарлотты»: «Когда вы говорите "без проблем" в ответ на благодарность, вы как бы намекаете, что проблемы могли быть и вам просто повезло, что они не возникли. Хотите создать более оптимистичную атмосферу? Тогда просто скажите "пожалуйста"».

Когда Киа ушла, я вернулась в отделение интенсивной терапии для новорожденных и взяла Луну на руки. Она свернулась калачиком и почти все время спала. Я долго смотрела на нее, но так и не смогла ощутить сладкую незримую суть самой жизни, чудо бытия. Мне казалось, что я держу в руках самого обыкновенного ребенка.

Позже я позвонила Питу, чтобы поздравить его с Рождеством. Он сказал, что чувствует вину за то, что я провожу праздник в одиночестве.

– Я хочу исправить ситуацию. Приглашаю тебя завтра на обед. Забронирую где-нибудь хорошее…

– Пит, я только что родила. Я засну прямо за столом.

– А мы пойдем не в обычный ресторан, а в какой-нибудь уютный, где можно будет посидеть вдвоем у камина, где никто не будет нам мешать. Мы как-то отдалились друг от друга, – его голос был полон тоски.

– Ты прав, – согласилась я, чувствуя, как в груди разливается теплая волна надежды. – Зря я вчера огорошила тебя этим дневником. Выбрала неподходящий момент для такого разговора, тем более что Стелла была рядом. Не говори сейчас ничего, просто выслушай меня завтра внимательно. Нам нужны спокойная обстановка и вкусная еда. Наконец поговорим по душам.

– Мы справимся, – сказал Пит твердо. – Мы ведь одна команда.

– И знаешь что, может, попросить Киа присмотреть за Стеллой? – предложила я. Обращаться к Ирине я не могла – она и так столько для меня сделала.

Пит поддержал мою идею. У меня поднялось настроение. Нечасто выпадает шанс побыть вдвоем, вдали от ребенка. Если мы сможем поговорить, глядя друг другу в глаза, без спешки, без оглядки на других, он наконец поймет, что происходит.

33

На следующий день медсестра вывезла меня на кресле-каталке к парадному входу больницы, где уже стояла машина Пита. Я осторожно устроилась на пассажирском сиденье, стараясь не задеть повязку на запястье.

– Я нашел идеальное место за городом, – объявил Пит.

– Где? Я думала, в Лондоне что-то найдется.

– Тут слишком пафосные рестораны. Я рассудил, что тебе захочется другого. – Что верно, то верно. На мне все еще были туника для беременных и легинсы. Пит привез из дома сумку с вещами, но забыл про обувь, так что пришлось надеть те самые кроссовки, которые недавно пропитались околоплодными водами.

– Хочется уехать подальше и просто насладиться друг другом, – сказал Пит. – Думаю, и тебе такое путешествие не повредит.

– Только я далеко не уйду, – напомнила я. Кровотечение еще не прекратилось, и мне приходилось носить толстые и длинные прокладки.

– Милая, ты только что подарила миру ребенка, – напомнил Пит. – Я не жду от тебя подвигов. Сейчас твоя задача – отдыхать. Все остальное – моя забота.

В машине играла песня Пола Саймона. Тепло из обогревателя расслабило мое измученное тело. Серые городские здания за окном скоро сменились бурыми полями и голым