– Да-да, могу. Я высказала исключительно собственное соображение. А в чем дело? – Теперь Гвиннет выглядела испуганной. – Я не должна была этого говорить? В любом случае если там был мистер Эндерби, то не могло оказаться Мартина.

– Тем не менее в тот момент вы решили, что у окна был мистер Кларк?

– Да.

Эллиот и доктор Фелл снова обменялись взглядами.

– Как вам кажется, он протягивал руку в окно?

Гвиннет заколебалась:

– По этому поводу ничего не могу утверждать. Говорю же вам, что не разглядела как следует. Знаете, как… – Она облизала губы. – Как в детстве, когда начинаешь специально кружиться, кружиться, пока перед глазами не поплывет. Вот и тогда я увидела… словно вжик – и исчезло. Коричневые костюм и шляпа на нем точно были, но лицо сквозь окно проступало нечетко. Кабинет был такой, полутемный. Но насчет силуэта могу поклясться. Хотя, еще раз повторяю, не особенно обратила внимание. Мне-то казалось, что он запрыгнул к окну уже после выстрела. И насчет руки, просовывал он ее в окно или нет, мне жаль, но не помню.

– Хорошо-хорошо, миссис Логан. Вы и так уже нам многое прояснили.

– Именно, мадам, – от души подтвердил доктор Фелл. – Но – о Бахус! Вы изъясняетесь параболами.

– Не параболами, а правдиво, – возразила Гвиннет.

Доктор Фелл, извинительно поведя головой, припал к кружке, в тесном альянсе с которой и оставался до полного уничтожения всей пинты ее содержимого. Цвет лица его после этого значительно погустел. Правда, может быть, он раскраснелся совсем не от пива, а от ментального недовольства.

– Под параболами я имел в виду лишь вашу отсылку к детям, которые порой кружатся до тумана в глазах. Типичное иносказание, смею заметить, мадам.

Тут доктор очень внимательно посмотрел на меня:

– А вы что скажете по сему поводу, дружище Моррисон?

– Только то, что хочу наконец узнать…

– Про параболы?

– К черту параболы! Я имею в виду всю эту свистопляску. Хочу знать, почему револьвер слетел со стены и выстрелил. Хочу знать, что за невидимая рука сперва схватила Тэсс за щиколотку, а потом прямо в нашем присутствии запустила часы. Хочу знать, что заставило Энди Хантера, человека совершенно разумного или, по крайней мере, настолько же нормального, как старый дворецкий Пойзен, подпрыгнуть к люстре и качаться на ней с набором булавок в кармане.

Никто не отреагировал на мое упоминание набора булавок, но по лицу Эллиота мне стало ясно, что о подробности этой он уже знает. Доктор Фелл поднял вверх толстый указательный палец.

– Идеальный пример, – изрек он.

– Чего?

– Параболы, – пояснил он с довольным видом, но затем на него накатила хмурость. – Послушайте. – Он откинулся на спинку стула, сурово собрав к переносице брови. – Я не намерен создавать тайн и не создаю их. А вы создаете.

– Каким образом?

– Словами. Неправильными подтекстами. Манерой излагать факты или то, что вам кажется фактами. – Он запустил пальцы себе в волосы. – Все это можно полностью отнести к вашему молодому другу из клуба «Конго». Видите ли, он в некотором смысле и положил начало свершившимся бедам. Я член клуба «Конго», хотя редко туда захожу. Прошлым вечером мне удалось разыскать там вашего друга. В результате я оказался вынужден созвониться с его отцом, который в тысяча девятьсот двадцатом году гостил в Лонгвуд-хаусе. Разговор с ним помог мне разъяснить недоразумение.

– Недоразумение?

– Да. По поводу стула, – коротко бросил доктор. – Случаем с ним я был изрядно сперва озадачен. Однако, как выяснилось, стул оказался не из столовой, а из террасных. Совершенно другое дело.

Я молчал.

Присутствие Гвиннет мешало мне высказаться в той мере, как бы хотелось. По степени неприличия это было бы равносильно опрокинутой на голову доктора Фелла кружке с пивом. Я рад, что сдержался. Иначе, узнав впоследствии о действительных побуждениях доктора, оказался бы вынужден покаянно молить его о прощении.

– Может, я выражусь немного туманно, – вмешался Эллиот, – но все предстанет весьма простым, если вы, сэр, окажетесь в Лонгвуд-хаусе примерно ко времени чаепития.

– Эллиот, я не стану этого делать! – рявкнул доктор. – Клянусь, не стану!

– Но, сэр, как же тогда? Как еще нам прийти к полной определенности?

– Хм. Ха! Возможно, ты прав. Но отдаешь ли себе отчет, какие это создаст проблемы? Ты толкаешь меня по направлению к самому большому скандалу, который только можно себе представить.

– С какой поры, сэр, вы стали опасаться проблем?

На сей раз я промолчать не смог. Жажда реальной разгадки событий боролась во мне с надеждой на мистическую подоплеку происходящего – самый опасный бальзам для ран из всех существующих на земле. И я попытался бросить вызов этим двум ведущим дело профессионалам:

– Хотите, доктор, сказать, что нашли убийцу?

– Или думаем, что нашли, – пробормотал тот, глядя на меня с такой странно-сочувствующей гримасой, будто имел основание подозревать, что и я виновен, пусть даже сам не знаю о том.

– Или думаете, что нашли, – подхватил я. – Допустим. И тем не менее утверждаете, что сведения и факты оказались нами искажены. – Я перечислил одно за другим все здесь случившееся. – Ну и что, по-вашему мнению, противоречит действительности?

Доктор глянул задумчиво на сигару, давно им забытую и погасшую в пепельнице, взял ее и, вертя между пальцами, пророкотал:

– Только одно, что фактом отнюдь не является. Далеко не является, – подчеркнул он. – Ибо факт подменен вопиющей ложью.

– Но ведь все, что я вам говорил, записано. Найдете ли вы среди этого, сэр, хоть единую ложь?

Доктор низко склонил голову над столом. Мне показалось, он не разгневан, не таит ничего в себе и не расположен к обвинениям. Впрочем, пойди пойми, какие чувства его тогда охватили. В свете бра лицо Фелла застила густая тень от пенсне, и в поле моего зрения оставались только усы, наплывающие на поджатую нижнюю губу.

– Нет, не найду, – коротко хрюкнув, ответил он, – но… – Ярмарочная сигара-приз вдруг с треском сломалась у него в пальцах. – Ваша невеста, мисс Фрейзер, солгала.

Глава восемнадцатая

И снова к западу от Лонгвуд-хауса стали сгущаться темно-розовые сумерки. Близился маленький эпизод, мало кем из нас ожидаемый, сквозь который вряд ли кто-нибудь испытал бы желание вторично пройти.

В тридцати ярдах от дома я сошел с автобуса, которым мне пришлось проделать путь до города и обратно, так как машины Энди на месте не оказалось. Гвиннет ее угнала, куда-то удрав. По пути от остановки к дому, мне встретился только мальчик на велосипеде. Я свернул на гравийную подъездную дорогу. Фасад