— Я барон зо Слоотен, заместитель покойного фон Раппарда.

— Заместитель? — удивленно переспросил следователь.

— Если хотите точнее, то коадъютор ландкоммандера, но ведь это вам ничего не скажет.

— Почему, скажет. Вы коллега покойного по Тевтонскому ордену, я правильно вас понял?

— Так точно.

— Тогда, может быть, вы поможете мне осмотреть книги и бумаги барона, я вижу, что у ночных посетителей они вызывали немалый интерес.

— С удовольствием.

Труп фон Раппарда тем временем отвязали от кресла, положили на носилки и вынесли из комнаты. Зо Слоотен по-хозяйски подошел к книжным полкам и принялся их осматривать — из этого Лимбург понял, что барон бывал тут неоднократно, а также, скорее всего, не имел никакого отношения к ночному визиту — иначе он не бросал бы осторожные взгляды по комнате, прикидывая, что пропало. Следователь сделал местному полицейскому незаметный знак удалиться — ему хотелось побеседовать с таким важным свидетелем наедине.

— Как вы думаете, что могло послужить причиной убийства? — спросил Лимбург у барона, перебиравшего книги.

— Понятия не имею. Ландкоммандер не был богат, кроме того, свои основные сбережения хранил в банке, и все это знали.

— Романтическую историю я исключаю сразу — барону было за семьдесят. Может быть, месть?

— Месть? — удивился коадъютор. — За что? Фон Рап-пард в жизни мухи не обидел, и врагов у него не было. Тем более таких, которые стали бы пытать беспомощного старика.

«Ладно, — решил про себя Лимбург, — отложим пока беседу».

— А что это за книги, которые заполняют баронскую библиотеку?

— Фон Раппард был герольдмейстером отделения Тевтонского ордена, а кроме того, личным советником Нидерландского Короля Гербов. Большинство книг, находящихся в этом шкафу, у которого мы стоим, — учебники по блазону. Вы понимаете блазон?

— Блазон? — удивился Лимбург. — Что это такое? И откуда у нас в Голландии Король Гербов?

— Значит, вы не дворянин? — строго спросил зо Слоо-тен.

— Нет, мои родители были купцами, и даже образования приличного не получили.

Барон слегка нахмурился (а впрочем, может быть, это только показалось следователю) и сказал:

— В таком случае воспользуйтесь возможностью пополнить свое образование. Блазон — это язык геральдики. Он был создан как средство, позволяющее подробно и точно описать герб, и представляет собой смесь французских и англосаксонских слов. Само слово, кстати, произошло от немецкого «блазен» — трубить в рог. На старинных рыцарских турнирах рыцарь, желавший принять участие в состязании, подъезжал к месту турнира и трублением в рог вызывал к себе герольда. Герольд выходил, брал щит рыцаря и относил в компанию герольдов, которая под предводительством старшего герольда разбирала рисунок на щите и генеалогию рыцаря в результате чего последний либо допускался к турниру, либо исключался из участия в этом благородном занятии.

— А вам самому приходилось участвовать в турнирах? — пошутил следователь, возможно, несколько бестактно, но ему хотелось отомстить барону за вопрос о дворянстве.

— Нет, — просто ответил коадъютор. — Согласитесь, в двадцатом веке с мечом я выглядел бы глупо. Современные рыцарские ордена давно уже не устраивают ристалищ.

— А чем же занимаются рыцари сейчас?

— Так, вы меня перебили, — как ни в чем не бывало продолжил барон. — В наше время существует три категории людей, имеющих право определять герб, — это Короли Гербов, герольды и пурсуиванты — то есть, попросту говоря, ученики герольдов. Процедура описания герба называется блазонированием. Она проходит в определенном порядке — сначала описывается тинктура, потом рассечение щита, потом элементы…

— Все это прекрасно, дорогой барон, — несколько фамильярно сказал следователь, — но мне хотелось бы все же знать — могу ли я рассчитывать на ваше гостеприимство, несмотря на отсутствие дворянского происхождения и рыцарских корней?

Зо Слоотен рассмеялся:

— Мы, Голландия, страна купцов, а не рыцарей. Пока вы в Утрехте — можете чувствовать себя в моем замке, как у себя дома. Сейчас мы туда поедем.

Барон и следователь вышли из дома (Лимбург дал приказание стоящему у дверей полицейскому никого не впускать в дом) и сели в роскошный «Опель-адмирал», принадлежащий барону.

— В замок, — коротко приказал он шоферу.

Несколько минут они ехали молча, после чего Лимбург спросил у барона:

— Похоже, вы также неплохо разбираетесь в этом… в блазоне. Изучали его?

— Специально — нет, — ответил барон после небольшой паузы. — Просто покойный был моим близким другом.

— Возможно, вам мой вопрос покажется несколько неприличным, — сказал наконец следователь после некоторого молчания, — но мне все же хотелось бы знать — где вы провели эту ночь? В своем замке?

— Нет, — усмехнулся барон. — В лесу. Мы с егерем завалили дикого вепря. Так что если вы интересуетесь моим алиби, его вряд ли можно считать удовлетворительным.

— Откровенно говоря, у меня и в мыслях не было вас подозревать, — извинился перед бароном Лимбург, — но мне все же хотелось бы знать, кто, где и как — из связанных с этим делом лиц — провел нынешнюю ночь. И кроме того — какие причины могли привести к убийству фон Рап-парда? Его даже пытали перед смертью — вероятно, хотели выведать какие-то тайны?

Зо Слоотен промолчал, но его молчание было многозначительным.

— Возможно, это связано с делами ордена? — наконец, напрямую спросил Лимбург, выжидательно глядя на барона.

— В последнее время в нашем отделении ордена действительно творятся какие-то странные вещи, — наконец сказал барон. — Смотрите, мы уже приехали. Давайте лучше поговорим обо всем за обедом.

«Опель-адмирал» остановился, шофер вышел из машины и открыл дверцу. Замок барона представлял собой странное зрелище — начатый еще где-то в 15-м веке (о чем свидетельствовал мощный квадратный донжон, собственно и представлявший собой левое крыло замка), он постепенно достраивался, в соответствии со вкусами новых хозяев и стилями эпох, при этом более старые его части никто не осмеливался сносить.

Барон, сопровождаемый шофером и вышедшим навстречу слугой, прошел вместе со следователем до входа в замок (видно было, что и вход тоже перемещался в более новые части замка).

— Вам покажут вашу комнату, — сказал зо Слоотен, — а потом спускайтесь в столовую.

— Извините, но мне необходимо связаться с полицейским комиссариатом в Амстердаме, — сказал Лимбург. — Где я это мог бы сделать?

Барон рассмеялся:

— Вы прямо считаете меня каким-то музейным экспонатом! В замке есть телефон, и вам его сейчас покажут.

В покоях для гостей (это оказались две просторные комнаты, с камином и имевшейся при них ванной) следователь привел себя в порядок, после чего его проводили к одному из имевшихся в замке телефонных аппаратов.

— Лимбург, это вы? — наконец раздался в трубке голос комиссара Лейдена. — Как нам повезло, что вы оказались в Утрехте. — Комиссар понизил голос, так что его стало едва слышно. — Нам звонил представитель королевского двора,