— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал следователь. — А вы попросите, пожалуйста, чтобы в моей квартиры взяли мой выходной костюм и срочно прислали в Утрехт.

— Что вы там собираетесь делать? — удивился комиссар. — Зачем вам выходной костюм?

— Мне придется вращаться в самом высшем обществе, — с гордостью ответил Вильям Лимбург. Предки следователя, по правде сказать, были купцами всего в третьем поколении, а дед его, разбогатевший зажиточный крестьянин, был похоронен неподалеку от Утрехта (это его могилу ездил привести в порядок Лимбург, не зная еще, что звонок из комиссариата оставит его в Утрехте, ввергнув в круговорот старинных тайн и рискованных приключений). К столу следователь опоздал, извинившись при этом перед бароном. В огромной столовой, главной достопримечательностью которой был великолепный камин, украшенный гербом хозяина дома, зо Слоотен за столом сидел один. Приборы сверкали фарфором и хрусталем, а посередине стола расположилось громадное блюдо дымящегося мяса.

— Садитесь, господин следователь, и скрасьте мой одинокий обед. Супруга моя сейчас находится в Англии у родственников, а сын обучается в университете. Признаться, он считает Тевтонский орден чудачеством, пережитком с ре дне вековья…

Тем временем оказавшийся за спиной Лимбурга лакей положил ему в тарелку мяса и поставил перед гостем. Следователь начал перебирать разложенные около прибора многочисленные вилки, пытаясь догадаться, какую ему взять. Барон улыбнулся.

— Это тот вепрь, которого я завалил нынешней ночью. Его полагается есть, как уже сотни лет рыцари едят мясо диких кабанов — руками.

С этими словами зо Слоотен взял кабанью ногу и вцепился в нее зубами.

Глава 2. Тевтонский крест

Насытившись, барон откинулся на спинку стула и закурил толстую голландскую сигару, сразу окутав себя облаком ароматного дыма.

— Утрехтское отделение Тевтонского ордена существует с 1580 года, — начал он свою лекцию. — В 1637 году мы получили практически полную автономию, а в 1809 году, когда были конфискованы земли Тевтонского ордена, Утрехтское отделение стало полностью независимым. Практически сейчас мы представляем собой независимый рыцарский орден, тем более что год назад, в 1938 году, деятельность Тевтонского ордена в гитлеровской Германии была запрещена. Признаться, наше отделение тоже знало подобные времена — в 1811 году, когда Голландию оккупировали наполеоновские войска, орден был запрещен и его земли конфискованы. Только в 1815 году, при благословенном правлении принца Вильяма Нассау, орден был восстановлен как Голландский Королевский орден, так что вы можете считать нашу связь с германскими сюзеренами чисто формальной.

— Все это чрезвычайно интересно, дорогой барон, — вставил, воспользовавшись паузой, Лимбург, — но только мне хотелось бы знать в первую очередь — у вас есть подозрения, из-за чего ландкоммандер ордена подвергся столь жестоким пыткам, сведшим его в могилу?

Зо Слоотен пожал плечами:

— Это вам и предстоит установить, мой милый друг. В настоящее время орден не обладает сколь-нибудь существенными богатствами, земли его более ста лет назад были отчуждены в пользу нидерландской короны…

— Возможно, — перебил следователь барона, хотя это и нарушало этикет, — кто-то охотится за тайнами ордена? Я ведь знаю, что все три ордена крестоносцев — тамплиеров, госпитальеров и Тевтонский — хранят какие-то тайны?

Барон пристально посмотрел на Лимбурга:

— Тайны ордена коммерческой цены не имеют. Тот, кто внутри — получает их бесплатно. А в глазах профанов они не стоят ни гроша.

С этими словами зо Слоотен поднялся.

— Простите, я вынужден вас покинуть — мне нужно отдать распоряжения по организации похорон.

Остаток дня прошел у следователя достаточно бестолково — он снял отпечатки пальцев с трупа, после чего обследовал весь кабинет покойного. Единственной находкой стал тот факт, что ночные гости не оставили отпечатков пальцев. Они вообще не оставили никаких следов, из-за чего Лимбургу пришла в голову странная мысль — в доме поработали профессионалы. Причем не профессиональные грабители — они наверняка польстились бы на дорогие безделушки из кабинета ландкоммандера ордена, а профессиональные полицейские. После этого следователь, ругая весеннюю сырость, обошел все утрехтские гостиницы — просто для очистки совести, — расспрашивая, не останавливались ли в какой-нибудь из них трое мужчин, один из которых высокого роста (книги на верхней полке переворошили, не вставая для этого на стул), а еще один курил сигареты (это Лимбург установил по диаметру ожогов на груди фон Раппарда). Естественно, ни в одной гостинице таких гостей не видели. Следователь подумал, что в Голландии гораздо чаще курят трубку или сигары, чем сигареты. Возможно, гости барона прибыли из-за границы?

К вечеру Лимбург вернулся в замок. Хозяина еще не было, и гость решил осмотреть старинный дом, начав, естественно, с донжона — четырехэтажной каменной башни. Первый этаж, ныне совсем заброшенный, видно, когда-то занимался под склад. На второй этаж (Лимбург понял, что когда-то там жили первые хозяева замка) вела изрядно выщербленная каменная лестница. Центральное положение на этаже занимал большой зал — со всеми следами запустения и навечно потухшим камином в одном из его концов. Зал огибался коридором, от которого отходили двери некогда жилых комнат — следователь туда заходить не стал, удовлетворив свое любопытство осмотром зала. Центр его занимал огромный круглый стол, живо вызвавший в памяти следователя истории о короле Артуре. Из стен торчали ржавые крюки, на которых когда-то давно висело оружие, а стену над камином украшал герб — правда, не такой, какой висел в новой столовой. Это заинтересовало Лимбурга, и за ужином (барон был настолько любезен, что пригласил его к ужину) спросил у зо Слоотена:

— Скажите, раньше замок принадлежал другой семье?

— Почему вы так решили? — удивился барон.

— Я зашел в старую часть замка и обратил внимание, что герб над камином отличается от того, который я вижу здесь, — объяснил Лимбург.

— Вы наблюдательны. Нет, это герб нашей семьи. Просто в начале прошлого века несколько дворянских семей, главы которых были членами Тевтонского ордена, изменили свои гербы.

— Что же послужило причиной этого?

— Это одна из тайн ордена, — с улыбкой ответил зо Слоотен. — Так потребовал тогдашний ландкоммандер, а рыцари — всего лишь солдаты, которые вынуждены подчиняться.

— Но ведь, насколько мне известно, герб в аллегорической форме отображает историю семьи, — сказал следователь, — так что с изменением герба символика пропала?

— Отнюдь. Смотрите, изображенный на гербе, к примеру, лев может быть стоящим на задних лапах — тогда он будет называться на блазоне «рампан», идущий с поднятой правой лапой — блазон такого льва именует «пассаном», лев же обычный называется «гардантом». Орел также может быть изображен либо с распростертыми крыльями, либо в горизонтальном полете — такой орел