– Они потрудились на славу, правда? – Голос Оскара заставил меня подскочить на месте. – Смотрится, как настоящее. Неудивительно, что герцогиня принимает за чистую монету.

Я, конечно же, видела сценические ремарки, когда читала пьесу: «Тут за перекладиной обнаруживаются восковые фигуры Антонио и его детей, на вид мертвых». Это была одна из дьявольских уловок Фердинанда, устроенных ради того, чтобы свести героиню с ума. Сначала он давал ей восковую руку ее мужа с обручальным кольцом на пальце, затем притворялся, что убил всю семью. Тогда эти подробности не всколыхнули моего воображения. Теперь же, после того как я увидела сцену воочию, мое воодушевление по отношению к пьесе претерпело резкую перемену.

– Похож на Энтони Фроста. Это он играет Антонио?

Оскар кивнул. Ему на лоб упала прядь каштановых волос.

– На этот счет произошла небольшая заминка. Шеф утвердил его на роль Фердинанда, а он наотрез отказался. Ему хотелось сыграть положительного героя для разнообразия.

Лилит бы расстроилась. Обычно я поддерживала Энтони, но, увидев эту бутафорию, выбора его не одобрила. Мне было больно видеть его мертвым и обезображенным, пусть даже в виде восковой фигуры.

– Бедный Энтони. Я полагаю, эта роль для него будет легче. Кардиналом он быть не захотел?

– Он вообще не захотел быть злым братом. – Рот Оскара скривился от видимого неприятия. – Раз уж заговорили о братьях, Грег больше вас не беспокоил?

– Мы переехали, – решительно ответила я. – Теперь ему нас не найти. Если только он заявится сюда, но, мне кажется, это маловероятно, верно?

Оскар потер лоб в том месте, где еще слабо проступали следы синяка.

– Я уж и не знаю, чего от него теперь можно ожидать. Я забеспокоился, что он снова к вам пристанет ближе к Рождеству. Прощение и все прочее.

– И получил бы от ворот поворот. Меня так просто не проймешь.

Взгляд карих глаз Оскара потеплел от отразившегося в них расположения.

– Нет. Но вы добрая. Знаете, вы умеете быть твердой и доброй одновременно.

В этом комплименте не было ничего необычного, но я сконфузилась, как если бы он, подобно шефу, излил на меня поток похвалы и назвал выдающимся человеком. Я не знала, куда спрятать взгляд.

– Я тут немного покопался, – сказал Оскар, – и разузнал, что Грег с Джорджианой замышляли там, за океаном. Я выяснил, что заставило их в такой спешке прыгнуть на пароход и вернуться.

– И что же?

– Джорджи приобрела себе репутацию в Нью-Йорке. Она стравливала актеров между собой, постоянно чего‑то требовала, а когда занавес поднялся… она не смогла сыграть. Публике такого не надо. – У Оскара снова появилась эта горькая ухмылка. – Я всегда ей говорил, что ей больше подходит водевиль, песня, танец и легкая комедия. К этому у нее есть способности. Но она меня никогда не слушала.

– Артистическая натура, – сухо сказала я. – Вам посчастливилось легко отделаться. Представьте себе, что бы с вами стало, успей вы открыть собственный театр с такой примадонной.

Он добродушно хмыкнул. От этого я ощутила какое‑то внутреннее возбуждение, одновременно непривычное и приятное.

– Ох, я тоже в какой‑то момент был не лучше. Соблазнился ее мечтами. – Лицо Оскара посерьезнело. – Но вы правы. Я легко отделался. Грег приобрел на свою голову ворох проблем, и вам надо его остерегаться.

Я все еще тревожилась насчет брата, – выработанная за долгие годы привычка разделять его чувства.

– Что вы хотите сказать?

– Пристрастия Джорджи дорого обходятся. Он уже пошел на кражу ради того, чтобы удовлетворить ее желания, а теперь, похоже, еще и начал играть на деньги.

Я была вынуждена рассказать Филдингам о своих подозрениях относительно того, что их драгоценности взял Грегори. Его возвращение в Англию могло обернуться для него бедой в том случае, если они решат довести дело до суда. По счастью, Филдинги были слишком богаты и важны, чтобы обращать внимание на перемещения маленьких людей, вроде нас. Но азартные игры – это уже другое дело.

– В Америке за ними остались долги, – продолжал Оскар. – Если кредиторы найдут их здесь… Грег будет рассчитывать, что вы его выручите.

– Пусть идут на все четыре стороны! – в ярости воскликнула я.

– И правильно.

Я рассуждала смело, однако сердцу своему не доверяла. Я уже смягчилась к Лилит. Смогу ли я послать к чертям собачьим члена своей семьи, пусть и заслуженно?

Мы с Оскаром отвернулись от кровавого зрелища, представлявшего смерть Антонио, и двинулись к двери. Бутафорская походила на музей прошлой жизни «Меркурия». Книги, подсвечники, четки и маски рядами стояли на полках, а экспонаты покрупнее, вроде оружия, примостились вдоль стен.

Некоторые полки провисли, и составленное на них покосилось. Клинки, задействованные в «Макбете», покрылись коричневыми пятнами, деревянный щит Макбета треснул.

– Оскар, – неуверенно начала я. – Мне кажется или «Меркурий» действительно лишился блеска?

Оскар, хмурясь, оглядел шкафы.

– Сомневаюсь, что здесь убирали, пока мы были закрыты.

– Но дело не только в этом, – не уступала я. – Даже декорации, над которыми вы работаете сейчас. Цветам как будто не хватает яркости.

– Холодный зимний свет, – согласился Оскар. – Подождите, пока к ним подведут газ. Они сразу потеплеют, вот увидите.

Я вспомнила вечер в театре Юджина Гривза, каким тусклым он показался мне, несмотря на живо разворачивающееся на сцене действо. Возможно, все театры постепенно стареют.

Попрощавшись с Оскаром у лестницы, я направилась в сторону гримерных. Мне не нравилось ходить по коридорам без сопровождения кошек. Их присутствие успокаивало; даже несмотря на то, что они редко попадались мне на глаза, я все же чувствовала, что они незримо за мной наблюдают. Теперь в коридорах стало как будто холоднее. За стенами слышалась чья‑то возня. И, судя по звукам, это был кто‑то покрупнее мыши.

Ко мне с другого конца коридора вприпрыжку подбежал Энтони. Вид его был ужасен. Когда‑то у него была аккуратная козлиная бородка, подчеркивающая черты его точеного подбородка, но теперь она топорщилась во все стороны. Вокруг глаз виднелись такие синяки, что казалось, ему подкрасили глаза фиолетовым и охрой для роли злодея. Ничего страшного, что он выбрал второстепенную роль; судя по его виду, его вообще не должно было здесь быть.

– Мисс Уилкокс! Вы‑то мне и нужны. – Он подбежал ко мне с вытянутыми в умоляющем жесте руками. – Вы мне поможете.