На том конце беспроводной линии молчали. Кира продолжила:

– У тебя в машине есть кроссовки или футболка на всякий случай? Если вдруг пойдешь в спортзал? Полотенце вытереть руки? У женщин больше личных мелочей хранится в авто.

– Я верю, я согласен. Проверим, – пообещал Самбуров. – Я о другом задумался. Ты не оставляешь своих вещей в моей машине, потому что не нарушаешь моего личного пространства?

Кира помолчала. Вот он, повод для конфликта. Вот так все и начинается. Она сдержала вздох, чтобы он не услышал, и тихо засмеялась.

– У меня нет такого количества личных вещей, чтобы оставлять их дома, в сумочке, в своей машине и еще в твоей машине. К тому же мои личные вещи беспардонно таскает Юнка. На ней половина моих вещей. Раздень, если сможешь, и сложи в свою машину.

Самбуров засмеялся в ответ. Она лукавила. Он знал.

После танцев настроение Киры, как всегда, улучшилось. В мобильнике она обнаружила сообщение от Самбурова:

«В машине Фельдман нашли браслет».

Кира довольно улыбнулась.

Глава 14

– Я нашла! – Аня сияла почти по-детски. – Всю ночь искала, перекопала кучу украшений. Со мной муж разведется, если буду работать по ночам, – девушка захихикала. – Зато теперь разбираюсь в модных тенденциях, касающихся украшений. В жизни бы не подумала, что сейчас столько побрякушек делают. Вроде все ручная работа, а присмотришься: почти одно и то же. У меня от колечек в глазах рябит. Но я нашла! Кстати, у таких, как наши, побрякушек аналогов нет. Так что реально эксклюзив. Личная разработка мастера.

Перед ней на столе в пакетиках, в которых хранят улики, лежали два украшения. Серьги, вынутые из ушей третьей жертвы, и браслет, который вчера нашли в машине Натальи Фельдман.

Кира высыпала их на ладонь и принялась рассматривать. Серьги в форме грозди из шариков, скрепленных тонкой проволокой. Часть шариков из камней – наверное, натуральных, – другие из смолы или еще чего-то подобного. Внутрь их каким-то мистическим образом засунули цветы, листики, крапинки и блестки.

– Конкретно эти украшения делают в славянской общине «Богоматерь Живоносного Источника». Это тут, у нас, в Краснодарском крае, Адлерском районе. Община торгует ими на ярмарках, через интернет. Причем цена на украшения внушительная, если учесть, что это самоделка из меди и латуни, – сообщила Аня и закатила глаза. – Хорошо. Скажу, как модно. Ручная эксклюзивная работа. Но ведь латунь! И камни поделочные.

– Возможно, в этот ценник входит не столько стоимость самого украшения, сколько пожертвование в общину. Завуалированное. Впрочем, главное, что есть покупатели, – хмыкнула Кира.

Камни в ее руках поймали луч солнца из окна. Они переливались, сияли, разбрасывая брызги света. Со стороны казалось, что девушка пытается рассмотреть в браслете что-то, невидимое глазу. Она молчала, взвешивала на ладони сразу оба украшения.

– Еще есть одна тетка, – Аня сверилась с записной книжкой в телефоне. – Марта Торосян. Я созвонилась с женщиной: у нее два магазина с сувенирами и прочими дарами Краснодарского края – один на набережной Сочи, другой в Адлере. Она оптом закупает эти украшения в общине и продает у себя в магазине.

– На набережных проходной двор, – криво улыбнулся Самбуров. – Она ни одного покупателя не вспомнит.

– Точно, – подтвердила Аня. – Я отправила ей фото, она обещала подумать, но… – девушка пожала плечами. – Такой проходняк за сезон.

Кира обернулась к Самбурову:

– Я туда поеду. С тобой.

– Можете с Аней съездить, – буркнул Григорий. – Мне этот серпантин уже оскомину набил. Почему маньякам не сидится в Краснодаре? Таскается по всему побережью!

Кира отвлеклась от украшений и уперла в Григория взгляд. Подполковник явно пребывал в плохом настроении. А с утра все было в порядке. Значит, совсем недавно что-то произошло. Что? Григорий попытался уйти от ее вопросительного взора, отвернуться, но ее левая бровь упрямо дернулась, и Самбуров сморщился. Специалист по психопатологии будет давить дорожным катком, пока не получит ответа на интересующий ее вопрос. Отчего подполковник Самбуров раздражителен и зол?

– Вы видели комментарии под постом Газулиной? Их почитать, так полиция должна возле ее дома дежурить! – проворчал Самбуров. – В сети вообще идиоты собрались? Людям нечего делать? Там такую чушь пишут, я даже не могу это объяснить. И про какие-то экспертизы, которые надо сделать и вычислить убийцу, и якобы полиция покрывает убийцу, и что убийца в погонах, и что мы только отчеты пишем красивые… – подполковник распалялся все больше, видя две пары внимательных глаз Киры и Ани, поддерживающих его мнение.

– А ты что хихикаешь? Там и по тебе проехались, – сообщил он Кире. – Ну условно по тебе. Они тебя просто не знают. Нормальный криминальный психолог уже бы вычислил убийцу на раз.

– Меня подкупили или я профнепригодна? – уточнила Вергасова.

– И то, и то, – буркнул Самбуров.

– Хорошо, – смеясь, согласилась Кира. – Обязательно учту мнение всех диванных психологов, которые насмотрелись сериалов.

– Тебе все равно, потому что конкретно твое имя там не фигурирует. Тебя Вольцев хорошо прячет, – обиделся Самбуров на ее равнодушие.

– Мне все равно, потому что синдром растормаживания не перерастает в маниакальный психоз, только в аутоагрессию. Агрессию, направленную на себя. Еще в депрессию. Недовольство собой и самоедство до добра не доводят. Все те, кто швыряются какахами в сети, способны на это только под прикрытием аватарки. Желание комментировать, высказать свое мнение о публикации или видео, которое тебя никак не касается, уже говорит о нехватке внимания, о неудовлетворенности своей жизнью, о желании быть заметным. Тут и так о терапии подумать надо, – быстро и речитативом пропела Кира Вергасова. – А если есть желание поплеваться гадостями, то в психике уже идут более сложные процессы. Значит, где-то рядом есть источник, который щемит вашу психику, но источник, который вы не можете послать, от которого не можете избавиться. Комментарии и отзывы – они о тех, кто их оставляет, а не о тех, на кого их оставляют. Синдром растормаживания – это следствие, а причина – она в жизни у человека с этим синдромом. – Кира вздохнула и широко улыбнулась. – Ну что ж я, профессиональный психолог, буду с больными людьми воевать? В сети они могут меня даже побить. Мне от этого ни жарко ни холодно, – спокойно пояснила Кира, но в уголке ее губ пряталась улыбка. – Интернет – это большая помойка, и не в каждом мешке мусора стоит копаться.

Самбуров вздохнул и переключился на дела, считая разговор законченным. Но Кира видела: