– Вот оно. Видишь?

– И если в последней части своего обвинения ты имела в виду некоторые подарки, которые буквально швырнула мне в лицо…

– Доверь мужчине, – ледяным тоном заявила Франсин, – вести разговор, и он сразу перейдет на личности. Вы вечно так делаете, а затем обвиняете в этом нас. – Она умолкла. – Нет, на самом деле мне все равно! – воскликнула она другим тоном. – Но ты же не замечаешь ничего, Крис, ты двигаешься по накатанной колее и ничего вокруг не замечаешь! Взять хотя бы… Дженни.

Зловещая тема всплыла вновь, они никак не могли от нее отделаться. Франсин заговорила фамильярным тоном:

– Сомневаюсь, что ты вообще заметил, как она подбивала к тебе клинья, я права?

– Чепуха.

– Да еще как подбивала! – выкрикнула Франсин, распаляясь.

Он откинулся на спинку стула и уставился на нее. У него в голове, пусть медленно, забрезжил какой-то свет, а вместе с ним накатила бурная волна счастья. Они поглядели друг на друга, и каждый знал, что другой знает.

– Вот если бы мне удалось убедить тебя, – произнес он, – что я именно тот мужчина мечты, какого видят во мне, по твоему мнению, все остальные женщины. Дженни? Это просто невозможно! Я никогда…

– Не думал об этом? Так и бедный старина Харви Рейберн не думал, весь такой добропорядочный, пока она не взяла его в оборот во время долгого морского вояжа. Крис, она действительно была ходячим ужасом. И она делала все это в основном для собственного развлечения. Больше всего меня выводит из себя то, что я не понимаю, как она это делала и откуда у нее такое мастерство. Но она совершенно точно подбивала к тебе клинья.

– Надеюсь, ты же не думаешь, что я… Начнем с того, что она была женой Рода…

– Женой твоего кузена. Да. И тебе бы в голову не пришло крутить любовь с женой кого-то из друзей, не так ли? На самом деле от подобной идеи тебя коробит, правда?

– Честно говоря, да, – признался он, сохраняя, как он надеялся, достоинство. – Жены друзей… они… черт, я хочу сказать…

– «Не предмет вожделения», – подытожила Франсин. – О Крис, какой же ты старомодный!

– Очень любопытно, – холодно проговорил он. – Подозреваю, что в России…

– Вот только не надо ничего говорить о России!

– Я просто хотел заметить, что…

– Разве ты не понимаешь, Крис, – настаивала она с совершенной искренностью, – что заключенная здесь моральная проблема не меняется, будь женщина женой твоего друга или женой какого-то незнакомца? Ты не стал бы крутить любовь с женой Рода, но тебя не терзала бы совесть – нет, только не тебя! – если бы ты закрутил роман с женой какого-нибудь несчастного, который зарабатывает, может, пару фунтов в неделю и вынужден весь день проводить на фабрике, тогда как у тебя полно свободного времени…

– Минутку! – озадаченно произнес он. – Насколько я помню, я никогда ни полслова не говорил о том, что мотаюсь по стране в поисках чужих жен. Угроза семейному благополучию от меня нулевая. Но ты не объяснишь мне, как так получается, что, какого бы предмета ни касался наш разговор, ты неизменно сводишь все к его политическим и экономическим аспектам? Могу поклясться, что и ты, и весь мир, и даже сам дьявол, похоже, свихнулись на политике…

– В самом деле, – заметила Франсин с милой запальчивостью. – Должно быть, так приятно, должно быть, так радостно сидеть на вершине своего олимпа и наблюдать, как внизу копошатся все эти мелкие идиоты. Я пыталась объяснить, и как можно проще, что именно твои затасканные, глупые моральные принципы и предрассудки превратили эту страну в черт знает что…

– Ладно, по-твоему, будет лучше, если я закручу роман и с женой моего друга, и с женой работника с фабрики? Как думаешь, мы тогда станем счастливее?

– Господи, Крис Кент, бывают моменты, когда мне хочется тебя прибить! Иди и крути любовь с кем пожелаешь! Ты…

– Именно это я и пытаюсь сделать. Только…

– Кхе-кхе, – произнес доктор Фелл.

Они умолкли. Великанский силуэт нависал над столом: доктор Фелл, лучась благодушием, следил за их перепалкой с опасливым любопытством и каждый раз поворачивал голову, словно провожая глазами мяч на теннисном турнире. И вот теперь он кашлянул, прочищая горло. Франсин, охваченная холодной яростью, приложила к губам платочек, но затем просто расхохоталась.

– Вот так-то лучше, – обрадовался доктор Фелл. – Хе-хе-хе. Не люблю перебивать людей, однако же официант последние пять минут курсирует рядом с вашим столиком с тележкой закусок, но никак не может улучить момент, чтобы спросить: «Сардинки?» – из опасения, что кто-нибудь примет это на свой счет.

– Этот упрямый осел… – начала Франсин.

– Тут у меня ни малейших сомнений, мисс, – бодро заверил доктор Фелл. – На самом деле это очень хороший знак. Женщина, не считающая своего мужа упрямым ослом, уже начинает брать над ним верх, а вот это как раз плохо. Но я прошу прощения, у меня нет желания затевать спор о равноправии или неравноправии в браке. Как сказал бы о занятиях любовью француз: «Никогда раньше рыбы!» Однако, если я могу внести свое предложение, вам бы лучше пожениться: тогда у вас отпадет необходимость все время быть настороже и вы начнете наслаждаться обществом друг друга.

– Дженни вот вышла замуж, – заметила Франсин.

– Только не сейчас, – вставил доктор Фелл неожиданно властным тоном. – Не будем об этом… в данный момент.

На время ужина они словно сняли с себя доспехи или хотя бы ослабили их, а лицо доктора становилось все краснее и краснее, и его смешки – все громче по мере опустошения бутылок. Но какими бы уморительными ни были его анекдоты, какими бы головокружительными – парадоксы, оставлявшие у слушателей впечатление, будто они только что прокатились на особенно быстрых американских горках, приняв предварительно порошки Зейдлица[18], все они сводились к одному – раскрепостить этих двоих. Кент только гораздо позже оценил изумительные дипломатические способности доктора Фелла. И лишь когда они вдоволь наговорились обо всем, уже за бренди, мрачная тема всплыла снова.

– Харви должен был слышать ту историю… – начала Франсин.

Доктор Фелл стряхнул пепел со своей сигары и заморгал, покосившись на нее.

– Да. Вот теперь пора, – подтвердил он. – Мисс Форбс, что вы думаете об этом деле в целом?

– Что ж, могу сказать. Идея в том, что все это натворил кто-то из своих, – спокойно ответила она. – Тот, с кем вы давным-давно знакомы, но кто, однако же, слетел с катушек. Впрочем, не могу сказать, что это меня пугает. Мне кажется, все уже закончилось.

– Почему?

– Потому