– Начнем с ключей, – предложил Кент. – Кто-то ведь вошел в ту кладовку с бельем и забрал пятнадцать банных полотенец и одно для лица. Следовательно, кому-то пришлось для этого отпереть кладовку – если только горничная не забыла запереть ее накануне. Следов взлома нет, значит, получается, дверь открыли ключом. Однако с учетом этой новой системы замков – и здесь я цитирую самого Хардвика – человеку со стороны невозможно открыть даже каморку с бельем. Теперь я вспомнил, он так и сказал: «каморку с постельным бельем». С другой стороны, снова цитируя его, только он один может отпереть любую дверь во всем здании. Это самый короткий и простой довод, с которого можно начать.

– Отлично, – похвалил доктор Фелл. – Продолжайте.

– Далее следует вопрос маскарадного костюма. Для Хардвика не существует лучшего способа замаскироваться, чем надеть униформу кого-нибудь из собственных служащих. Примерно как в истории о коридорном, которую он нам рассказал: тот облачался в пижаму и прикидывался постояльцем. Если бы Хардвика встретил кто-нибудь из настоящих постояльцев, то не узнал бы его, даже мельком взглянув на его лицо, – униформа имеет свойство обезличивать. Более того, Хардвик должен был понимать, что его вряд ли заметит и кто-то из служащих: после половины двенадцатого наверх поднимаются только коридорные, а при таких огромных расстояниях он без труда спрятался бы, заметив приближение одного из них. И в качестве двух дополнений могу обратить ваше внимание, что его апартаменты расположены на седьмом этаже, а еще у него имеется доступ к любой приглянувшейся ему униформе. Вы знаете, что таинственный костюм не был обнаружен. Однако, если это настоящая форма, принадлежавшая отелю, с чего бы она вдруг обнаружилась?

– Крис, звучит чертовски убедительно, – признала Франсин. – И ты считаешь, это правда?

Он задумался.

– Не знаю. Я лишь рассказываю, как это должно было развиваться в детективе. Но загвоздка тут в следующем: наличие алиби.

– Часы! – воскликнул доктор Фелл, присвистнув от нескрываемого удовольствия.

– Да. Вы имеете в виду дюжину настенных часов в отеле, которые регулируются одним пультом, и это наша первая ласточка. Помню, у нас в школе была подобная система настройки часов. И в один прекрасный день все в классе заходились от восторга, когда часы на стене вдруг спятили: стрелки начали бегать по кругу, указывая на все цифры по очереди, словно в пантомиме. А случилось так – о чем нам с кислой миной сообщил учитель, – что все часы в здании остановились и их устанавливали заново с пульта, расположенного в кабинете директора.

– Теперь вы видите, насколько это прекрасное устройство. Предположим, убийце необходимы пятнадцать минут, чтобы обеспечить собственное алиби, и эта личность имеет доступ к пульту управления. Так вот, он подходит к какому-нибудь простачку, который позже клятвенно подтвердит его присутствие; он разговаривает с этим простачком, скажем, между 23:55 и 00:10, а потом отпускает свидетеля. Затем он отправляется к пульту управления, переводит стрелки главных часов обратно на 23:55 и таким образом переставляет все часы в здании. Потом отправляется на место преступления. Он даже может позволить себе, чтобы его заметили. После чего возвращается в свой кабинет и переставляет все часы обратно. Убийца создал для себя запас времени от десяти до пятнадцати минут, а тот простодушный свидетель потом клятвенно подтвердит его алиби на момент совершения убийства. Самое великолепное здесь то, что он вовсе не рискует быть пойманным и никто не заметит неполадок с часами: не важно кто и не важно, на какие часы посмотрит – они будут показывать одно и то же время. А в чьем ведении находятся главные часы в отеле «Королевский багрянец»? Ставлю пятерку на то, что это управляющий. У Хардвика, как вы заметили, имеется алиби как раз на нужные минуты.

Он умолк, несколько растерянный, и с вызывающим видом допил бренди.

– Вот это в самом деле здорово, – одобрила Франсин. – И настолько чудовищно изощренно, что я не в силах поверить ни слову.

– Боюсь, именно таким и будет общее впечатление, – просиял доктор Фелл. – Хотя мне самому идея очень нравится. И некоторые вопросы могли бы возникнуть, только если бы кто-то из постояльцев отеля случайно бросил взгляд на часы в тот момент, когда их стрелки внезапно перепрыгнули на пятнадцать минут в одну или в другую сторону.

– Это в полночь-то? Сколько народу в это время бродит по коридорам? Но я признаю, – сказал Кент, ссутулившись, – что тут необходимо прояснить еще много моментов. – (Седой дружелюбный Хардвик возник перед его мысленным взором.) – Где же мотив? Если только управляющий не выходец из темного прошлого Дженни, – похоже, вы считаете, что оно у нее именно такое. Какая причина стоит за всеми этими фокусами с туфлями и надписью «покойница» на табличке? Зачем уже проникнувшему в номер убийце понадобилось забирать ключ Дженни и совать его в замок снаружи…

– Гм… да. Я же говорил, что это самый загадочный момент.

– …и последнее, хотя по хронологии это первое: зачем было надевать ту же самую униформу в доме Гэя в Суссексе? Любое объяснение этого дела, как вы заметили сегодня утром, здорово спотыкается об это первое появление униформы в сельском доме в два часа ночи. Если только…

– Задержитесь на этом моменте! – потребовал доктор Фелл. – У вас отлично получается. Именно здесь я отчаянно нуждаюсь в помощи. Так зачем же?

– Униформа имеет символическое значение?

– Хм… ну ладно. Допустим.

– Мне кажется, я поняла! – воскликнула Франсин, опуская сигарету и переводя тревожный взгляд на лампу. – А Хардвик знал, что Дэн заказал номера для всех нас в «Королевском багрянце»?

– Да, естественно. Дэн заказал номера заранее, еще до того, как кто-то из нас выехал из Южной Африки.

– Убийцу, – сообщила она им, – видели в Нортфилде в униформе, потому что он хотел, чтобы его увидели. В этом вся причина! Он хотел привлечь внимание к этой униформе. Если бы его не заметил пьянчуга, спавший на диване, он показался бы кому-нибудь еще. Представьте себе, как он вышагивает по коридору, словно… словно в свете огней рампы, понимаете? Все было просто. Он тряхнул пьяницу за плечо, а затем позволил ему подметить все самое очевидное. Однако это должно означать – нет, Крис, не смей ничего говорить! – это должно означать, что он готовил все умы к своему следующему выходу, когда заявился убивать Дженни; готовил наши умы, чтобы мы увидели… но что там можно разглядеть, кроме сюртука и пары брюк? – Она умолкла. – Боюсь, это все, на что я способна.

Доктор Фелл глядел на нее, как-то странно хмурясь.