Они молчали. Кружки с пивом стояли нетронутыми, и пена медленно стекала с краев. Майкл повернул голову и посмотрел в окно. Стекло потеряло прозрачность, будто его покрыли золотой фольгой — за окном разгорался закат. Слепящие лучи тающего за горизонтом солнца заливали желтой финифтью узор на стекле, нанесенный уличной пылью. Чертовски красиво, если смотреть на это веселыми глазами человека, у которого легко и спокойно на душе. Ни Майклу, ни Дэну не было легко.

— Как ты думаешь, Брайан ее найдет? — спросил Дэн.

Вместо ответа Вутек покачал головой.

— Но он может попросить Мехса помочь. Мехе каждую тропку возле Стедвилла знает, да и Брайан как-никак бойскаут, вдвоем они ее точно найдут!

— Что толку, — с оттенком раздражения сказал доктор. — Ее разум мертв, даже если они спасут ее тело, она окончит свои дни в психушке. Знаешь, у меня была длительная практика в психиатрической лечебнице, и я могу точно определить, когда человек сдвигается окончательно и бесповоротно.

— Значит, Реджис свихнулась? — с грустью спросил Дэн.

— Все винтики повылетели. А те, которые не вылетели, просто срезались. Ее крыша находится в состоянии невесомости, — Он покрутил пальцем у виска. — Знаешь, что такое невесомость? Это бесконечное падение.

Дэн непонимающе поглядел на Вутека.

— Это ты придумал?

— Нет. Один пациент так описывал свое состояние. Судя по всему, это очень точно характеризует то, что произошло с Реджис. Она бежит от собственного взбесившегося рассудка. А поскольку убежать не может, то она обречена.

— На что обречена, док?

— Бежать, пока не умрет.

В бар вошел Брайан, в мокрой одежде, с взъерошенными волосами и злым усталым лицом. Он сел к столику, не поздоровавшись с друзьями.

— Нашел? — на всякий случай спросил Дэн.

— Какой там! Все прочесал в округе, ни одного следа! В полицию сообщил, но, пока они раскачаются… — Он махнул рукой. — Завтра пойду к Мехсу, попрошу его помочь.

— Завтра будет поздно, — спокойно сказал док.

— Почему ты так думаешь?

— Она ведь побежала в сторону гор, так? А на пути к горам лежит Рейз-ривер, ее старая знакомая. Я почти уверен, что завтра Тим Далтон снова выловит ее из реки, и она либо отправится на наше кладбище, либо опять станет моей пациенткой — на этот раз навсегда.

Брайан посмотрел на невозмутимого Вутека взглядом, от которого любой другой человек обделался бы, не сходя с места, столько в этом взоре было свирепости и злобы. Но доктор выдержал взгляд Брайана, и тот обмяк и понурился, как побитый щенок, его глаза забегали по столу, а руки нервно сплели пальцы.

— Он еще не знает главного, — сказал Вутек. — Дэн, покажи ему вырезку.

Дэн Тойс сунул руку в карман рубашки и вытащил сложенный вчетверо кусок газеты — вырезку из «Маунт Ньюс».

— Кровавое преступление в Пейстауне, — прочел он заголовок и замялся.

Доктор кивнул ему, тогда Дэн начал читать текст статьи, стараясь сохранять бесстрастный тон.

— Трое человек, семья Грей… зверски убиты во время пикника в окрестностях города… неизвестный убийца… удалось скрыться… в живых осталась лишь младшая дочь Лора, свидетельница гибели родителей и сестры… на грани сумасшествия бежала из городской клиники… предположительно, покончила самоубийством… тело не найдено.

— Это произошло десять лет назад, — сказал Ву-тек. — Дэн просматривал старые газеты в библиотеке и нашел эту статью.

Они смотрели на Брайана. Тот сидел, закрыв голову руками, только плечи подрагивали.

— Теперь ты понимаешь, что сделали индейцы, подобрав в лесу несчастную полубезумную девушку? Они намеренно лишили ее памяти, погрузили в глубокий сон и похоронили… для того, чтобы она родилась заново, когда разольется река. Место было выбрано таким образом, что течением ее вынесло на отмель, а наполненный воздухом кожаный мешок позволил ей оказаться на поверхности. Десять лет глубокого сна закрепили эффект амнезии, и она появилась на свет, лишенная памяти о своем прошлом. Памяти, которая могла убить ее. У нее появился шанс начать все сначала, жить и радоваться жизни.

Доктор помолчал и продолжил. Голос его был ровен и спокоен.

— Счастливая жизнь могла бы быть у нее, если бы не наше пари. Мы вынудили ее вспомнить то, что с ней произошло, и эти воспоминания взорвали ее рассудок, как бомба. Мы похоронили Реджис, чтобы вернуть к жизни Дору Грей — человека без будущего, лишенного всяких мыслей и надежд, чей разум мертв и ведет к смерти полуживое тело. Мы совершили злое дело, хотя это и не является преступлением. Правы ли мы? Ответь, Брайан.

Какое-то время в баре царила тишина. Потом Брайан молча вскочил и бросился на улицу.

— Господи, док, да он, того гляди, тоже свихнется! — воскликнул Дэн.

— Ерунда, — махнул рукой Вутек. — Я знаю Брайана достаточно хорошо, чтобы не беспокоиться за него. Да и потом, я верю в судьбу. Если человеку предначертано жить в здравом уме, то никакие перегрузки не страшны его мозгам. А если ему суждено свихнуться, то ничто не спасет его от помешательства. Даже ухищрения индейских шаманов.

Вутек глотнул пива, поморщился. Потом повернул голову, глядя в окно, и жестко сжал губы; взгляд его стал холодным и колючим, как зубья ледоруба.

— Лора Грей была обречена, — сказал он. — Никому не дано убежать от своей судьбы.

Солнце закатилось, выплюнув в окно последнюю порцию горячего света. В сумрачную тишину бара доносились с улицы всхлипывания Брайана Колби, ронявшего в пыль бесполезные слезы запоздалого раскаяния.

Боб ГРЕЙ

НЕСИТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ

1.

В глазах Ури Дастлингера мерцали доллары.

— Они вас не красят, — сказал Арчибальд Кроу.

— Вот уж не думал, что знак доллара может не нравиться директору банка.

Кроу поморщился. Непосредственность заведующего отделом маркетинга граничила с хамством.

Недовольство патрона не осталось незамеченным Ури, но он никак не показал этого, растягивая губы в обычной, чуть кривоватой улыбке. Старый болван! Линзы ему, видите ли, не по вкусу. Пусть снимет пиджак в полоску и древнюю «бабочку», тогда можно и о вкусах поспорить.

Директор банка ждал.

— Ну, если вас так раздражает, — протянул Ури, достал из кармана коробочку и «выщелкнул» из глазниц линзы со знаками доллара. Изобретение века! Девочки в барах просто млеют,