Утро уже заканчивалось, и солнце припекало вовсю, когда они тащили Бриджмена через кусты к корням бука, на который по ночам прилетал морпорк. Для загородки было решено нарубить кустов мануки.

Тогда-то Боб Джонсон, прорубаясь через густой кустарник, и наткнулся на провод – изолированный, новый, проложенный среди зарослей мануки и отлично замаскированный. Охотники, разумеется, проверили, куда он ведет: провод тянулся под свисающими воздушными корнями к исполинскому буку и шел вверх по стволу до магнитофона. Над ним, на значительной высоте, охотники разглядели параболический микрофон.

– Так вот что он затеял! – вырвалось у Уингфилда.

Соломон Госс отозвался не сразу, а когда заговорил, то словно рассуждал сам с собой:

– Какой же с-странный человек…

– Погибший записывал птичьи голоса? – спросил доктор Марк.

– Угадали.

– Хобби? – уточнил Кёртис-Вейн.

– Скорее страсть. Он пользовался большой известностью в соответствующих кругах.

Боб Джонсон поинтересовался:

– Вы будете это снимать?

– Я думаю, надо, – отозвался Уингфилд. – Оно, конечно, попало под ливень, но оборудование экстра-класса, стоит целое состояние. Можно ведь высушить.

Они залезли на дерево друг за другом, отсоединили микрофон и магнитофон и спустили их вниз, передавая из рук в руки. Доктор Марк, разбиравшийся в технике, сказал, что особого ущерба оборудованию не причинено.

Потом они завалили сверток с покойником срубленными кустами и ушли. Когда они вернулись в лагерь, Уингфилд достал бутыль виски и эмалированные кружки.

Все отошли к лендроверам и присели на корточки, дожидаясь, пока виски их согреет.

Клайва и его матери не было ни видно, ни слышно.

Кёртис-Вейн спросил, когда уровень воды в реках спадет, и новозеландцы ответили, что тут гадай – не угадаешь. Паводок может держаться пару дней, а иной раз вода не уходит неделю.

– То есть мы отрезаны? – уточнил Кёртис-Вейн. – А если попробовать по этому берегу Вайнуи до слияния с Рангитату?

– Слишком тяжелый переход получится, даже для этих красавцев. – Боб указал на лендроверы. – Не проедем.

Наступило общее молчание.

– Неприятно, – заключил Кёртис-Вейн. – Особенно для миссис Бриджмен.

Новая пауза.

– Это так, – сказал Соломон Госс.

– Да, – с ноткой злорадства вставил Макхаффи, – а если установится жара, совсем неприятно будет.

– Прекращай, Мак, – сказал Боб.

– Ты же понял, о чем я!

Кёртис-Вейн сказал:

– Я не знаком с официальной процедурой в Новой Зеландии для случаев такого рода.

– Процедура такая же, как в Англии, – отозвался Соломон. – Сообщить в полицию как можно быстрее.

– Расследование?

– Разумеется.

– Вы один из нас, не правда ли? Барристер? – догадался Кёртис-Вейн.

– И адвокат. В нашей стране эти звания объединены в одно.

– Да, я знаю.

На группу пала чья-то тень – подошел молодой Клайв.

– Как она? – в один голос спросили Уингфилд и Госс.

– Нормально, – ответил Клайв. – Хочет побыть одна. Велела поблагодарить вас за помощь, – неловко добавил он, взглянув на Кёртиса-Вейна.

– Не за что. Рады были оказаться полезными.

Снова повисло молчание.

– Есть вопрос, – сказал после паузы Боб Джонсон, – который, я считаю, нужно выяснить.

Он встал.

До сих пор и он, и Уингфилд упорно молчали, если не считать традиционного тоста за первой кружкой. Теперь в интонациях проводника появилось нечто, заставшее всех врасплох. Боб ни на кого в особенности не глядел: его взгляд, устремленный вперед, казался одновременно сосредоточенным и безучастным.

– Когда мы закончили, я сходил туда, где был мост, – начал Боб. – О котором вы, – он указал на Уингфилда, – говорили. Он в расселине, застрял между камней. Конец торчит из воды.

Боб ждал. Уингфилд произнес:

– Я видел его, когда забирал снаряжение.

И тоже поднялся.

– Вы заметили берега? Ну, где лежали концы моста?

– Да.

Соломон Госс неловко вскарабкался на ноги.

– Простите, к чему вы клоните?

– Концы моста на добрых два фута перекрывали расселину. От бревен в земле остались глубокие вмятины, – сказал Боб.

Доктор Марк спросил:

– Ну и что, Боб? Что ты пытаешься нам сообщить?

В первый раз проводник в упор поглядел на Уингфилда.

– Да, – подтвердил Уингфилд, – я видел.

– Что вы видели, ради бога? – требовательно спросил доктор Марк. Он сидел рядом с Соломоном Госсом, но подался к Бобу Джонсону. – Выкладывай, Боб. Что у тебя на уме?

– Бревна двигали. Подтолкнули или вытянули на себя, – ответил Боб, – так что с одной стороны мост едва держался. Он сорвался, прочертив глубокие вертикальные борозды и выломав край берега. Этого нельзя не заметить.

Клайв нарушил затянувшееся молчание:

– Вы хотите сказать, что он наступил на мост и вместе с ним упал в ущелье? И его унесло наводнением?

– Похоже на то, – кивнул Боб Джонсон.

Мужчины безотчетно разделились на изначальные группы: туристы Уингфилд, Госс и Клайв – и охотники Боб, Кёртис-Вейн, доктор Марк и Макхаффи.

Вдруг Клайв заорал на Уингфилда:

– Ты на что намекаешь? По-твоему, это было подстроено?! Ты к чему клонишь, черт побери?

– К-клайв, замолчи, – кротко попросил Соломон.

– А вот не замолчу! Если тут что-то нечисто, я имею право знать. Она моя мать, а он был… – Клайв не договорил. – Если ему кто-то помог, мы должны знать. Ну, что? – настаивал он. – Дело нечисто?

Уингфилд сказал:

– Ты же не глухой, сам все слышал. Если мост сдвинули нарочно, полиция захочет выяснить, кто сдвинул и зачем. Сдается мне, – добавил Уингфилд, – ты и сам захочешь это узнать.

Клайв волком глянул на него. Лицо побагровело, губы затряслись.

– Захочу узнать! – завопил он. – Разве я не сказал, что уже хочу знать? К чему ты ведешь, черт побери?

– Речь о правде, в основном, – сказал доктор Марк.

– Вот именно, – подтвердил Уингфилд.

– Да пошел ты! – бросил Клайв. – На, распотроши меня, как своих чертовых пташек!

Он всхрапнул невеселым смешком.

– О чем это вы? – удивился Кёртис-Вейн.

– Я чучельник, – объяснил Уингфилд. – Таксидермист.

– А это был перл остроумия, – подхватил доктор Марк.

– Понятно.

– Вы вот все считаете себя такими умниками… – взвился Клайв, но не закончил. Мелькнув между деревьями, на поляну вышла его мать.

Сьюзен Бриджмен была достаточно красива, чтобы произвести впечатление своим появлением в любой обстановке, даже будь она в джутовом мешке и перемазанная золой. Сейчас, в туристическом костюме и с шарфом, повязанным в виде чалмы, она могла послужить отличной моделью любому газетному фотографу.

– Клайв, милый, – начала она, – в чем дело? Я слышала твои крики. – Не дожидаясь ответа, она оглядела охотников, задержала взгляд на Кёртисе-Вейне и подала ему руку. – Спасибо, вы были очень добры. Вы и ваши товарищи.

– Примите наши соболезнования, – учтиво сказал Кёртис-Вейн.

– Кажется, вы выясняли отношения? – уточнила она. – Можно узнать, в чем дело?

Ее спутники будто язык проглотили. Клайв, дрожа от бешенства, испепелял окружающих взглядом.