— Да и к зампотеху зайду, к Ревякину, — поднимаясь из-за стола, задумчиво проговорил Сошальский. — Идея-то… Идея у тебя неплохая, в общем. Интересно, что он, Ревякин, на это скажет?

Бой местного значения

Командир «Пятьдесят восьмого» Андрей Размаев, идею оценил сразу и безоговорочно поддержал ее.

— Только к Ревякину ходить не вздумай, — предупредил он. — Дело загубишь моментально. Все это надо прокрутить так, чтобы никто не знал…

— Почему? — не понял Сошальский. — И как это — капремонт движка без ведома зампотеха?

— А потому, — внушительно произнес Размаев. — Ты что, не понимаешь, что вокруг тебя происходит?

— А что происходит? — недоуменно воззрился на него Сошальский.

— То самое… У тебя «Жигули» затертого года выпуска, а у Ревякина что? Полгода назад «Тойоту» купил новехонькую. Специально для него сухогрузом из Йокогамы доставили. Усек?

— Ну, допустим, усек. Дальше что?

— Дальше вот что. Ты свой отпуск где отгулял? Дома сидел, так? Деньжат на поездку на юг не хватило. А Ревякин в Крыму два месяца по кабакам гудел. Хотел вообще в заграничный круиз податься, да не отпустили, поскольку военнослужащий. И дачу отгрохал двухэтажную, тебе такая и не снилась.

— Все так, но к чему ты клонишь?

— Дурак, значит, если не понимаешь. А дело в том, что валюту берет он, вот что. От этих самых желтозадых и берет. За то, чтобы они преспокойно ловили нашу рыбу в нашем море и чтобы ты, морской офицер погранслужбы, не мог их поймать.

— А ты, брат, не слишком, не загнул?..

— Да об этом по всему поселку сплетни идут, один ты, святая простота, ничего не знаешь. Потому ни мне, ни тебе не дают капремонта, чтобы мы на последнем издыхании в море выходили. А когда у нас горючки нет и граница вообще открытой остается, ты знаешь, где эти сволочи заправляются топливом? Да в море и заправляются. Наши танкеры нашу же го-рючку им перекачивают. Тоже за валюту. Или ты и этого не знаешь?

— Ну, бывают… отдельные случаи, конечно.

— Отдельные, — передразнил собеседника Разма-ев. — Нам бы с тобой такие отдельные, мы бы горя с топливом не знали… Короче, я с вами, если только все будет делаться втихаря.

— Да, но как же можно сменить движок втихаря? Это же махина…

— А не надо весь движок. Корпус пусть старый остается. А начинку сменить можно в несколько ночей. Никто и не узнает. Как двигатель с завода придет на адрес твоего стармеха, так мы его разберем и на мой катер запчасти тихо-тихо перетащим. Верные люди у меня на судне есть, помогут, Ие выдадут. Ты к тому времени свой катер на профилактику поставишь, а ночью я к тебе бортом пристыкуюсь. Все, что нужно для ремонта, перенесем — и с Богом. Твой стармех, да мой стармех, да мы с тобой в качестве подручных — за неделю, глядишь, управимся. И станет твой движок как новенький, вот какая будет у нас стратегия. И еще… Мое материальное участие в этом деле будет такое. Дам я тебе ракету ручного наведения. С плеча бьет, класс «поверхность-воздух». Что делать с ней — сам знаешь…

— Ракету? — поразился Сошальский. — Откуда у тебя ракета?

— Ну, откуда-откуда… С прошлых учений неучтенная осталась. Я давно уже на этот паршивый вертолет зуб имею, да все случая никак не было. А тут ситуация такая… Словом, владей. Да, и еще Валерку Воронова, командира «Пятьдесят шестого», надо в известность поставить. Он парень надежный, честный. Да и втроем-то легче будет управиться…

Когда после профилактических работ, продлившихся больше недели, «Шестьдесят восьмой» вновь вышел на охрану границы, погода резко изменилась. Задул норд-ост, который, как показывала многолетняя практика, через пару недель будет достигать ураганной силы. По утрам над морем опускался туман. Все это было на руку Сошальскому и его друзьям в задуманном ими деле.

Катер шел по обычному маршруту, и никто из непосвященных не мог сказать, что это был совсем другой катер. Ничуть не жалея, вспоминал Сошальский, как спустил он какому-то барыге свои «Жигули», старую развалину, обладавшую, тем не менее, одним неоспоримым достоинством: она имела подлинные документы завода-изготовителя и номер ее был официально зарегистрирован в ГАИ. Что и необходимо было местным фарцовщикам: они из этой старой рухляди новенькую машину делали под старыми номерами и «толкали» ее потом с трехкратной выгодой для себя.

Он продал машину, Пичугину пришлось расстаться с дачей… Но зато через месяц на его имя пришло извещение с железной дороги о прибытии судового двигателя. Там же, на станции, договорившись с начальством, разобрали они движок по винтикам, перевезли всю начинку, ну а дальше… Дальше все было делом техники.

И вот теперь «Шестьдесят второй», прошедший минимальную обкатку движка, готов был к любым испытаниям.

Стоя на капитанском мостике, Сошальский включил громкоговорящую связь.

— Как ситуация, Николай, — спросил он старме-ха.

— Порядок, — ответил тот из машинного отделения. — Ты только команду дай — полетит, как птица.

— Рановато еще. — Сошальский глянул вверх. Уже рассвело, но небо, слава Богу, было покрыто облаками. — Потерпи малость.

Стрекочущий звук вертолета раздался, как всегда, неожиданно. Красно-голубая стрекоза еще не успела показаться из-за облаков — значит, и те, в вертолете, их пока не увидели. Сошальский — он был один на капитанском мостике — приготовился. Мини-ракета теплового наведения с ручным пусковым устройством — российский аналог «Стингера» — находилась рядом. Он взял ее, приладил на плече.

— Ну, приятель, — прошептал сквозь зубы Сошальский, чувствуя, как охотничий азарт овладевает им, — давай, покажи-ка свою задницу. Сегодня ты получишь от меня подарок… Ты только сигнал своим дружкам-браконьерам подавать не спеши, а уж я-то постараюсь…

Наконец красно-голубая стрекоза появилась в небе. Из-за облачности она летела ниже обычного, и это, как и рассчитывал Сошальский, облегчало задачу. Только бы вертолет не успел подать сигнальную ракету, только бы не спугнул добычу.

Толчок в плечо был резкий, но не сильный. Едва палец Сошальского коснулся спускового крючка, ракета с шелестом ушла в небо. Стиснув зубы от напряжения, он следил за полетом и видел: ее траектория неумолимо приближается к красно-синей стрекозе. Та еще не заметила опасности и в эти последние свои секунды безмятежно кружила под облаками.

— Ну… — выдохнул Сошальский, когда, наконец, траектории сошлись. Он увидел, как вертолет вдруг резко качнуло, как задымил вдруг его мотор и машина камнем пошла вниз.

Какой-то дикий восторг овладел Сошальским. Глядя, как падает в море этот ненавистный ему вертолет, он вдруг седьмым чувством осознал, что сегодня —