— Господи! — сказала она. — Значит, это я…

До сих пор мы сидели в темноте, салон машины был освещен только уличными огнями. Я включил внутреннее освещение и повернулся к Дорит. Глаза женщины были огромными, как озера, даже в полумраке я видел, как из них выплывал ужас и растворялся в воздухе.

— Вы вошли в салон первой, — сказал я, глядя в эти наполненные ужасом глаза, — и прошли к месту, которое считали своим. Потом сели остальные — Марк слева от вас, Авигдор справа…

— Да… Господи! Значит, если бы не я… Если бы не я…

— Если бы вы не ошиблись местом, — тихо сказал Сингер с заднего сидения, — к утру Хузман был бы мертв.

— Наверное, — сказал я, — нам нужно сейчас поехать к инспектору Хутиэли, чтобы он смог записать ваши показания. По дороге вы расскажете подробности, если помните их, конечно… А потом, когда выйдем от инспектора, я задам вам еще один-единственный вопрос и очень надеюсь, что инспектору не придет в голову задать его первым.

— Почему… что вы хотите спросить?

— Перед разговором с инспектором я не могу задать вам этого вопроса. Причину поймете позже. Итак, едем?

Дорит молча смотрела мне в глаза. На заднем сидении шумно вздохнул Сингер.

* * *

Разумеется, инспектор не собирался ночевать в полиции. Дома его не было тоже. Сотовый телефон он почему-то отключил, мягкий женский голос вежливо сообщал о временном отсутствии связи. Мы подъезжали к управлению полиции, когда Сингер сделал последнюю попытку дозвониться до Хутиэли и с досадой сказал:

— Общее свойство полицейских — находиться в ненужное время в ненужном месте.

— Нормально, — сказал я; пожалуй, эта ситуация меня устраивала даже больше, во всяком случае, у нее были свои очевидные плюсы. — Подождите меня в машине, я узнаю, кто сегодня дежурит.

Дежурил Арон Дектор, занимавший в управлении такую же должность, что и Хутиэли. С Дектором мне пришлось иметь дело года два назад, когда я защищал Максима Пинского, репатрианта из России, убившего своего соседа по квартире в пьяной драке. Дело было простым, прокурор требовал пожизненного, я напирал на алкогольное опьянение, приговор оказался — десять лет. Впечатление от работы Дектора у меня осталось очень положительным: он не давил, в своих показаниях не старался, как делают многие его коллеги, унизить адвоката, расстались мы довольные друг другом.

— Вообще-то, — сказал Дектор, когда я ввалился в его кабинет и попросил срочно снять свидетельские показания со свидетельницы по делу об убийстве Левингера, — вообще-то, это дело ведет инспектор Хутиэли… Это очень срочно, адвокат?

— Я пытался найти господина Хутиэли по всем доступным телефонам, — объяснил я. — Показания очень важны, к утру свидетель может передумать…

Дектор поднял на меня подозрительный взгляд. Он прекрасно понимал, что я преследую какие-то свои цели, но и отказывать в моей просьбе не имел оснований. Да и права, кстати, тоже.

— Если у вас есть иной способ связаться с инспектором… — начал я.

— Есть, — вздохнул Дектор, — но это не поможет. Хаим сейчас в Мицпе-Рамоне, помогает местной полиции разобраться в одном деле…

В Мицпе-Рамоне (я слышал днем по радио) произошло ограбление с покушением на убийство. До утра Хутиэли не вернется наверняка.

— Ну хорошо, — решил Дектор, — давайте вашу свидетельницу. Но учтите, адвокат, я зафиксирую показания и, если по ним не будет надобности предпринимать срочные действия, оставлю все на столе инспектора. Вернется — свяжитесь с ним.

— Разумеется, — согласился я.

* * *

Мы вышли из темного и похожего на мрачную скалу здания управления полиции час спустя. Надо отдать должное Дектору — он вытянул из Дорит все до последней капли. Именно — до. Последняя капля так и осталась на донышке ее памяти, и я, слушая, как Дектор вторично объясняет свидетельнице ее права и обязанности, перевел дух. Сингер при допросе не присутствовал, мне очень хотелось позвонить ему в машину и сказать, что дух может перевести и он. Пришлось сдержаться.

— Итак, — закончил Дектор, — все, кто сидел за столом, после возвращения заняли места, смещенные на единицу вправо.

— Да… — кивнула Дорит и сглотнула слюну.

— Это все, что вы хотели отметить своими показаниями?

— Если бы я не ошиблась, Михаэль был бы жив…

— Инспектор, — вмешался я, — свидетельница переходит от фактов к предположениям, и я не хотел бы…

— Да-да, господин адвокат, вы правы, — согласился Дектор и пододвинул к Дорит листы, только что выползшие из принтера. — Прочтите, госпожа Айзенберг, и распишитесь на каждой странице.

Дорит пробежала три страницы текста по диагонали и размашисто расписалась на полях.

— Спасибо, — сказал Дектор.

— Я… мы… — Дорит встала, — мы можем идти?

— Разумеется.

— Идите к машине, Дорит, — сказал я. — Я задержусь максимум на минуту.

Когда Дорит вышла, держа двумя пальцами подписанный инспектором пропуск, Дектор сказал:

— Эти показания снимают обвинение с вашего подзащитного. Он должен был оказаться жертвой, насколько я понял?

— Да, именно так.

— Я недостаточно знаком с делом, — сокрушенно сказал Дектор. — Скажите… Я просто хочу понять… В таком случае убийцы — Сара с Михаэлем, верно?

— Не думаю, что Сара знала о замысле мужа. Знаете ли, я одно время подозревал именно ее… Нет, не в покушении на убийство Хузмана, естественно, а в убийстве Михаэля… У нее был мотив. Но именно поэтому она не стала бы помогать мужу убивать Хузмана.

— Я недостаточно знаю дело, — еще раз сказал Дектор. По-моему, его одолело любопытство, но у меня не было сейчас ни времени, ни желания рассказывать о своих предположениях. В другой раз, пожалуй…

— Спокойной ночи, инспектор, — сказал я, вставая. — С вами всегда было приятно работать.

— Взаимно, господин адвокат…

Утром, — подумал я, — он наверняка изменит свое мнение.

* * *

Сингер пересел за руль, и я опустился на заднее сидение. Когда я вернулся, Дорит сидела, откинувшись и закрыв глаза, рядом с Сингером.

— Дорит, — тихо сказал я, и женщина вздрогнула. — Дорит, мы сейчас отвезем вас домой, хорошо?

— Да, спасибо…

— Вы ведь живете одна?

— Да…

— Давно у вас началось с Михаэлем?

Дорит вздрогнула и резко обернулась в мою сторону.

— Это… это не имеет значения, — громким шепотом сказала она. — Он еще не успел… То есть… Он хотел отомстить своей Саре… со мной хотел… Чтобы ей было больно… Но между нами ничего не было…

Она хотела добавить «пока», ей так хотелось, чтобы все произошло на самом деле, а не только в ее мыслях…

— Михаэль сам просил вас, чтобы вы на том вечере демонстративно строили ему глазки?

— Да, он хотел, чтобы Сара…

— Понятно. Он бывал у вас дома?

— Всего два раза. Мы пили кофе, разговаривали…

Жаль, что разговорами все и ограничилось, — хотела сказать она.

— Дорит, — я, наконец, подобрался к главному