Госпожа Нам закрыла глаза, пытаясь вспомнить разговор, который состоялся у них с профессором в прошлом году.

Я тоже нарисовал себе в голове эту сцену диалога, не пропуская ни единого слова.

– Подождите! Вы говорили, что едете на семинар в Сеул!

Со слов госпожи Нам, профессор виртуозно владел искусством убеждения.

– Я и Тончжу после семинара поедем в Сан-Франциско. Это хорошая возможность. Американские ученые многого добились в области психиатрии. Это развития страна. Представьте, что вы отправили ребенка учиться за границу. Она вырастет, станет нормальным человеком и вернется.

– Хотелось бы знать когда…

– Госпожа Нам, давайте смотреть на вещи объективно. Чем Тончжу будет заниматься в этом захолустье? Пока я ее лечащий врач, она сможет как-то реализоваться. А что дальше? Что будет с ней, когда меня не окажется рядом? Ни вы, ни ваш супруг не сможете проводить с ней двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Вы должны работать. Здесь еще вопрос с приемным ребенком. Как долго он сможет быть рядом с ней? В этом мире все управляется нашим разумом. Ее разум мы сможем немного починить. А для этого надо лететь в Америку.

Проблема заключалась в том, что профессор говорил о поездке в абсолютно ультимативной форме. Он не планировал спрашивать разрешения родителей. У него был собственный план, согласно которому он и действовал. Профессор рассказал о своих намерениях забрать Тончжу только в день отъезда.

– Что вы думаете по этому поводу? Билеты я уже купил.

Родители вспомнили, что профессор действительно интересовался наличием у Тончжу загранпаспорта. Но никто и представить не мог, что он решит все сам, не предупредив их заранее.

– И правда. В конце концов мы поддались на его уговоры. Но сейчас я понимаю, что лучше бы этого не делали.

– Мы были уже готовы расстаться с ней навсегда.

Казалось, оба испытывают угрызения совести. Госпожа Нам заговорила снова:

– В душе присутствовало какое-то странное чувство. Тончжу была для нас тяжелым бременем. Да, главную ошибку мы совершили, когда подпустили к ребенку нездорового человека, но с нашей стороны были и другие неправильные действия, мысли и поступки. Постоянно хотелось убежать от угрызений совести и от ощущения, что мне неприятно смотреть на моего больного ребенка.

Ситуацию спас дедушка. У него только начинали проявляться первые признаки деменции. Но это не мешало ему безгранично любить внучку. Он случайно подслушал разговор родителей с профессором и решил, что ребенка нельзя никуда отпускать в таком состоянии. Поэтому он вытащил из внутреннего кармана пиджака профессора билеты с паспортами и спрятал их в укромном месте.

В юности дедушка промышлял мелким воровством. Поэтому ему не составило труда выкрасть билеты и не допустить отправки ребенка в далекую Америку. После того как путешественники выехали на машине профессора из деревни, он перепрятал паспорта и билеты. Но вскоре впал в глубокую деменцию.

– В ящике еще лежат фрагмент рыболовной сети и булыжник. Они там откуда?

Юн Чанпхаль ответил:

– Мы тоже не знаем. Наверное, это секрет дедушки и Тончжу.

– А почему дедушка ходит в сарай и спит там на подстилке?

Юн Чанпхаль устало выдохнул.

– Это длинная история. Знаешь, что такое «инерция»? Это склонность к сохранению уже имеющихся представлений и нежелание поменять их. Ты привыкаешь к чему-то и постоянно к этому возвращаешься. Для дедушки та подстилка – памятная вещь, носитель воспоминаний.

– Носитель воспоминаний?

– Да. Она хранит воспоминания о его первой любви.

Я очень надеялся, что в тех отношениях дедушка был очень счастлив. Но я ошибся.

– А кто была первая любовь дедушки?

– Дочь хозяина дома, где он работал.

Дедушка, как выяснилось, был наемным рабочим. Тот самый ребенок войны, который в три года уже был участником боевых действий. И все мужчины в его семье занимались тем же самым, начиная с XIV века эпохи Чосон [14].

Дедушка влюбился в дочь хозяина дома. Его юной избраннице на тот момент было шестнадцать лет, а дедушке – двадцать один. Дедушке в его чувствах не мешали их разные социальные статусы. А девушка не обращала внимания на то, что он простой рабочий. Дедушка в молодости был очень красивым и статным.

Хозяйская дочь порой обращалась к нему за советом, скрывая при этом свои истинные чувства. Но дедушка был уверен, что причина ее любовных переживаний – он сам. Так он решил по ее наив-ным рассказам.

– Есть человек, который мне очень нравится. Он ниже меня по социальному положению, и мне кажется, что родители не дадут разрешения на наш брак. Уж очень большая между нами пропасть. Родителям это точно не понравится. Как быть в такой ситуации? Отказаться от любви?

Дедушка был уверен, что речь идет о нем, а история – лишь уловка, чтобы подвести его к нужному ответу.

– Нет-нет! Ни в коем случае нельзя отказываться от своих чувств! Сегодня у любви нет границ. Я помогу вам отстоять ваши чувства.

В ее больших круглых глазах блестели слезы.

– Спасибо большое!

– Не за что.

«Это все мне же и во благо!» – подумал тот юный парень – наш дедушка.

Но, к сожалению, героем рассказов юной красавицы был совсем не он. Выбрав подходящий момент, дедушка набрался смелости и признался ей в своих чувствах. И в тот же день за свою откровенность подвергся наказанию. Его, завернутого в соломенную подстилку, били палками одновременно несколько человек. Среди которых, говорят, была и дочь хозяина. Дедушка воспринимал побои как удары любви. Поэтому, даже после того, как его выгнали из дома, он сохранил ту самую подстилку.

– Боль любви может понять только тот, кто ее испытал.

Дедушка на протяжении всей жизни не мог забыть свою первую любовь. А после смерти супруги он вспоминал о юной красавице все чаще. В его голове любовь ассоциировалась с тоской и болью. Тоска накатывала сама собой, даже когда он не осознавал собственных действий. Поэтому дедушка непроизвольно заворачивался в соломенную подстилку, которая лежала в сарае.

Госпожа Нам и ее супруг смогли рассказать только это. Но они ничего не знали о рыболовной сети и булыжнике, которые лежали в ящике с надписью «Вещи Тончжу».

– Как ты поступишь? – спросила меня госпожа Нам о том, где я буду спать: в комнате дедушки или в комнате сестры.

– Я буду спать в комнате сестры. Так будет легче искать преступника.

– Хорошо.

Итак, я вновь вернулся в комнату сестры. Она о многом хотела меня расспросить. Но и у меня накопился целый список вопросов. Хотелось узнать о той женщине, наемной убийце, которая ее воспитывала, а также о детях, которых усыновляли до меня. Отдельно хотелось спросить и о захоронениях животных, которых убила Тончжу.

Я уже не переживал о том, что она преступница, меня больше терзали сомнения, согласится ли она ответить на все мои вопросы.

Тончжу встретила меня спокойно.

– Надо хорошенько выспаться, чтобы завтра начать расследование.

Казалось, она меня уже простила.

– Прости меня!

Я выключил свет и лег. В комнате стояла полная тишина. Натворил я дел, конечно. Но тут Тончжу заговорила, правда, по ее интонации казалось, что она бредит:

– Убийца – тетушка Янсун. Надо копать в ту сторону.

Она продолжала настаивать на своей версии. Какая же она упрямая! У меня не было причин подозревать тетушку, но я не мог проигнорировать такую настойчивость.

– Давай вместе сходим к ней завтра! – решил предложить я.

– Есть кто дома?

Когда мы пришли, тетушка наслаждалась запоздалым обедом. Словно был выходной