– По правилам перевозчика она застрахована на огромную сумму. Офис Чейза указал ее реальную, а не номинальную цену. И если мы не продемонстрируем коллекцию, то платить придется организаторам Фестиваля и, в частности, мне. И страховой компании. Вернее, сначала приедут следователи страховой компании и перетрясут тут все. Если они докажут поджог, и так далее, и так далее.

Диана откинулась на спинку стула и прикусила палец:

– Не сходится. Если они докажут поджог, то платить придется тому, кто это сделал. Не городу.

– А я вот не уверена, – вздохнула Грейс. – Город брал на себя обязательства защитить коллекцию и не справился. А поджигателя еще найти надо. Вот ты веришь, что найдут кого-то, кто, преследуя какие-то свои цели, бросил тряпку с бензином под фургон?

– Н-нет, – с заминкой ответила Диана, сцепив руки в замок.

Грейс вздохнула, выдохнула и решилась:

– Диана, что с тобой? Ты явно нервничаешь. Что случилось?

– Да просто за тебя переживаю! – выпалила подруга, коснувшись рукой пальцев Грейс. – За что, спрашивается, на тебя все это валится!

Диана уже собиралась уходить, когда увидела список фамилий на дверце холодильника. Грейс прикрепила его уже поздно ночью, когда пыталась вспомнить всех тех, кто знал и ее, и Чейза.

– Ты забыла добавить меня в этот список. Это же те, кто знал вас обоих и был в курсе, что вы собирались пожениться? – спросила Диана.

– Ну да. А ты была в курсе? – удивилась Грейс. Ей казалось, что она не особо распространялась о своих отношениях с Чейзом – по крайней мере, о том их этапе, что был в Лондоне.

– Конечно, ты же рассказывала, – удивилась в свою очередь Диана. – Вот о том, как вы расстались, не слишком распространялась. Но и без того видно было, что нехорошо – ты вернулась совсем другая… – тихо добавила она. И встряхнулась: – Так почему ты меня в список не внесла? Даже обидно, если честно.

– Я не добавляла тебя, потому что ты же все время на виду. И само собой разумеется, что то, что знаю я, знаешь и ты, – пожала плечами Грейс. – А почему обидно? – запоздало уточнила она, под строгим взглядом Дианы все же дописывая ее имя в конец списка. Но карандашом.

– А почему ты думаешь, что Дэвид, Адалин, Плам, Ханна и чуть не половина города могли совершить преступление, а я нет? – фыркнула Диана. И, попрощавшись, ушла по своим делам.

А потом зазвонил телефон.

Это было странно, потому что Грейс не любила разговаривать по телефону, и об этом знали все ее подруги. Да и, наверное, все в городе знали, что Чибнелл предпочитает ходить и бегать, и именно поэтому ее поддразнивали, правда беззлобно, называя белкой. Потому что, как шустрая рыжая белка, Грейс могла добежать куда угодно и очень быстро. Соответственно, и поболтать лично с кем угодно.

Звонили из газеты соседнего города, спрашивали, не хочет ли она как-то прокомментировать статью об убийстве ее бывшего мужа и о том, что он, скорее всего, украл свой знаменитый стиль у нее.

– Он никогда не был моим мужем, даже в планах не было, – сердито сказала Грейс.

А спустя пять звонков подряд схватила сумку и выбежала из дома, поняв, что еще немного, и она просто не выдержит. И никакая работа сейчас ее не спасет, потому что невозможно что-то делать руками и держать в голове сложный узор, когда у тебя постоянно звонит телефон.

– Прямо в пижаме собралась на прогулку? – спросил Чарли, который возвращался откуда-то. Судя по всему, был на вызове. Грейс опустила глаза и впервые за сегодняшнее утро рассмеялась. В растерянности от количества дурной славы, которая свалилась на нее сегодня, она в самом деле выскочила из дома в пижаме. Белоснежной, байковой, с котиками и разноцветными клубочками.

– Ну, раз я выбрала к такому наряду не туфли на каблуках, значит, со вкусом у меня не все так плохо, – отшутилась Грейс и умчалась в дом переодеваться.

Тем временем телефон продолжал разрываться. Грейс посмотрела на него с опасением.

Нет уж.

Сначала она все же пообщается с главным редактором газеты. Тем более что у них в городе было целых два издания. И они всегда конкурировали друг с другом. Странно, что еженедельник, журнал, который освещал все события в их городе уже почти сто лет, ничего не написал о ней и Чейзе и никак не отметился.

– Это уже не лезет ни в какие ворота. Такое внимание прессы мне ни к чему, нам нужно с этим разобраться, – заметил Чарли, когда Грейс, выскочив в сад уже в нормальной одежде, рассказала ему, что случилось.

– Какое внимание? И при чем здесь ты? – удивилась она.

– Как при чем? Ты знаешь, что существует такое понятие, как «черный пиар». Это когда про человека пишут всякие гадости, а он этому радуется – становится популярным, – с легкой усмешкой, в обычной своей спокойной манере пояснил Чарли. – Ну вот, ты у нас становишься звездой. А где звезды – там и репортеры. Вот посмотришь, набегут к тебе лично, будут требовать интервью, – фыркнул он. – А я, как твой ближайший сосед, переживаю за собственную спокойную жизнь и за тишину для своих пациентов.

Он помолчал, давая Грейс возможность осмыслить все им сказанное, и добавил:

– Я придумал, что нужно сделать. Сегодня редактор этой вот газетки, – он кивнул на листок, который зачем-то сжимала в ладони Грейс, – привезет ко мне в клинику своего кота. Плановый осмотр. Кот у нее уже старичок, и ему нужна постоянная медицинская диагностика, – мягко добавил он. – Хозяйка в нем души не чает, строго раз в два месяца привозит на осмотр. Мало ли, вдруг что-то не так, или витаминки нужно пропить, или… В общем, ты поняла. – Чарли, тот самый сосед, который постоянно критиковал каждый шаг Грейс и, кажется, старался как можно меньше общаться с жителями города, снова пришел ей на помощь.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве это не стресс для животного, что его постоянно куда-то возят? Особенно в клинику, где пахнет лекарствами и много других животных? – удивилась Грейс.

– Только не для этого кота. Если ты успеешь к нам через час, то сама все увидишь: этот кот выглядит так, словно он родился в Букингемском дворце. И характер у него соответствующий. Я думаю,