— Клиент… э… вам на ногу? — спросил Трэпп.

Оверлэнд кивнул.

— Но вы не… э… на ногу клиенту?

— Нет, черт возьми.

— Слава Богу.

— Я не могу вернуться туда с мокрой штаниной, — сказал Оверлэнд. — А вообще-то вечеринка получилась интересная. — Он взял со стола Трэппа графин и несколько мгновений стоял размышляя. Потом аккуратно вылил воду на другую штанину — теперь они обе были мокрые.

— Эй, прекратите, — возмутился Трэпп. — Ковер-то зачем портить!

— Да ничего с ним не сделается, — сказал Оверлэнд, направляясь к двери в конференц-зал.

Когда он скрылся, Трэпп проговорил сквозь стиснутые зубы:

— И от этого психа избавьтесь как можно быстрее, что бы там ни думал Макинсон.

— Так как же все-таки быть с иском Изабель за необоснованный арест? — спросил Фаррис.

Трэпп направился в сторону конференц-зала.

— Я этим сам займусь, а сейчас должен вернуться туда. Я ведь еще даже не сделал свое дурацкое объявление о том, как эти придурки помогли мне получить нового клиента, «Френсид Кемиклз». Помогли. Смешно, а?

Вечеринка теперь уже представляла собой дикую оргию. Много пили, танцевали, от роковой музыки вибрировали стены. Изабель тоже вибрировала с Каррауэем под музыку, и мне это не нравилось. Трэпп пробрался на середину зала.

— Выключите музыку, — прокричал он, — и прошу внимания.

Никто его не услышал, конечно. Тогда Фаррис поймал одного из наших рассыльных и объяснил ему, что нужно сделать. Во внезапно наступившей тишине люди замерли в неестественных позах.

Я нашел глазами Смита и Оверлэнда. Смит стоял вблизи бара, рядом с ним Карлуччи. Оверлэнд был футах в шести от Трэппа, между Смитом и Трэппом. При таком удалении ни один из них не представлял опасности для другого.

— Поводом для этой небольшой вечеринки, — проговорил Трэпп, — явилось подписание нового контракта, который много значит для «Сейз Ком.». Вы, конечно, понимаете, что это в полном смысле хорошие новости. Будь это плохие новости, мы бы не стали поить вас шампанским, а раздавали бы сейчас аспирин и кофе.

Он сделал паузу, чтобы желающие могли упасть на пол, держась за живот от хохота. Послышалось несколько вежливых смешков.

Пока он рассказывал о новом контракте, я занял стратегическую позицию между Оверлэндом и Трэппом. А Барнс встал вплотную к Трэппу.

Послышался чей-то резкий голос:

— Да здравствует «Сейз Ком.»! Ура! — Кто-то бросил в этого человека жареную креветку. Тут же в воздухе стали носиться другие закуски с соответствующим звуковым сопровождением. У Трэппа рядом с ухом пролетело канапе с икрой. Я поймал сосиску, но решил ее не есть. У нее был потрепанный-вид.

— Прекратить! — закричал Трэпп. — Немедленно!

Постепенно стало стихать, люди успокаивались.

— Ну что за недоумки, — возмущенно проговорил Трэпп, оглядывая толпу. — Бросаетесь пищей! Да вы знаете, сколько стоит чистка такого ковра?

Стало совершенно тихо.

Фаррис шумно откашлялся.

— Так вы говорили, Хэм, о том, что все очень хорошо потрудились…

Трэпп уставился на Фарриса таким взглядом, будто тот гость с Венеры. Полное неузнавание. Потом до него дошло. Он оскалил зубы в улыбке и повернулся к служащим.

— Так вот, все вы прекрасно потрудились, и такие усилия всегда окупаются… — Он говорил еще довольно долго, но все молчали, будто воды в рот набрали. Они были послушными маленькими и не шумели, а Трэпп ждал аплодисментов.

Вдруг Байрон Оверлэнд громко зааплодировал, и все будто очнулись. Один за другим они ставили свои стаканы на пол, присоединяясь к аплодисментам.

— Бокал шампанского нашему лидеру! — прокричал кто-то.

Каррауэй, стоявший в эту минуту рядом с Фаррисом, взял бутылку шампанского и налил в бокал.

— Передайте мистеру Трэппу. — Он протянул бокал Биллу Смиту, а тот послал его по цепочке в том направлении, где стоял Трэпп. Он прошел много рук, из-за толпы я не всех разглядел, кто прикасался к нему. Я уверен, хотя и не на все сто, что краткое время бокал был у Байрона Оверлэнда. Трэппу бокал изящно подал Корфан Гринхаус.

Барнс выхватил бокал из руки Трэппа.

— Похоже, здесь какая-то мушка или еще что-то, — сказал он. — Ларри, может, нальешь Хэму свежий?

Я поспешил к бару, выбрал чистый сухой бокал и быстро наполнил его. Трэпп высоко поднял бокал и произнес несколько торжественных фраз.

Барнс сунул мне бокал, который Трэпп брал вначале. Я без излишней спешки протолкался через толпу и вышел в кухню.

В холодильнике я нашел пакет с молоком, опустошил его, ополоснул и аккуратно перелил в него шампанское. Мне показалось, что на дне бокала какой-то осадок. Я оторвал кусок бумажного полотенца и обернул бокал. Кто-то оставил бумажный пакет с пятью яблоками. Я положил яблоки на дно холодильника, а в мешок поместил пакет из-под молока и бокал. Для транспортировки в лабораторию сойдет.

В коридоре я наткнулся на Барнса и Карлуччи.

— Я это забираю, — сказал я Карлуччи.

— Сунь туда еще это, — велел мне Барнс, протягивая черный колпачок от авторучки. — Там как будто был какой-то белый порошок.

Мы с Карлуччи внимательно осмотрели колпачок. На конце был отчетливый белый рисунок, напоминавший шестиконечную звезду. Внутри, у края с одной стороны, прилипли белые крошки.

— Откуда это взялось? — спросил Карлуччи.

— С пола поднял, — просто ответил Барнс.

— Больше ничего нет?

Он покачал головой.

— У кого же ручка без колпачка? — проговорил я, ни к кому не обращаясь. Я бросил колпачок в мешок и отдал его Карлуччи. — Наверно, мне лучше всего вернуться к Оверлэнду, — сказал я.

— Не нужно, — удержал меня Барнс, доставая свой сигаретный блокнотик. — Трэпп ушел домой.

— А, тогда я тоже пошел. У меня встреча с информатором.

— Бель-бель, — догадался Барнс.

Когда мы устроились за столиком в небольшом итальянском ресторане, Изабель сказала:

— Все говорят, что ты легавый в штатском.

Это было ощутимым ударом. Я никак не ожидал, что кто-то подозревает нас с Барнсом в маскировке, а себя уже считал почти профессиональным рекламщиком.

— И еще говорят, что этот Беркли Барнс тоже легавый. Легавый — босс, — добавила она.

— Кто бы мог такое подумать? — произнес я.

— А я бы нисколько не удивилась, если ты и в самом деле оказался бы легавым. У тебя бывает что-то подлое в лице.

— Да?

— Ну конечно. Что же ты хочешь — такая работа портит человека.

Джон, хозяин ресторана, заметил нас и подошел.

— Друг мой, — сказал он, — что нового? — Хотя хорошо знал, что нового. Изабель. Он внимательно ее осмотрел.

— Изабель, это Джон Спумоне, хозяин заведения. А это Изабель Белл, Джон, и я хочу, чтобы ты ей кое-что объяснил.

Он просиял.

— Для мисс Белл я сделаю все что угодно.