После того как он помог мистеру Макьюэну завершить утренние дела, Дрю отправился на обеденный перерыв. Он вышел на улицу и зажег сигарету, которая повисла у него во рту, пока он набирал номер на мобильном телефоне.

– Привет, детка, – сказал он, когда его девушка ответила. – Ты не поверишь, кто зашел в банк сегодня утром.

Разговор длился пять минут. К тому времени, когда его сигарета догорела до фильтра, Дрю Эстес разработал план.

Глава 11

Среда, 30 сентября 2015 года

Цюрих, Швейцария

21:41

Алекс сидела в углу бара и потягивала тоник с лаймом. Из-за языкового барьера ей с трудом удалось убедить бармена наполнить ее бокал только льдом и тоником, не добавляя джина или водки. Через несколько месяцев ей исполнится двадцать один год, и она станет совершеннолетней в Штатах. Здесь, в Европе, она могла свободно покупать и употреблять алкоголь с тех пор, как впервые переступила порог кампуса. Но ни алкоголь, ни наркотики никогда не привлекали ее. Возможно, потому, что она так и не закончила старший класс, где многие дети начинают баловаться подобными вещами, а друзья, с которыми Алекс могла бы баловаться, бросили ее после того, как ее отправили в колонию для несовершеннолетних. И несмотря на то, что за последние два года она обрела независимость в ускоренном порядке, в глубине души она все еще оставалась той девочкой, которую мать убила бы, если бы она выкурила косяк или хотя бы задумалась о том, чтобы проглотить одну из многочисленных таблеток, которые, как она видела, глотали ее сокурсники на первом году обучения в вузе.

Была и еще одна причина, по которой Алекс избегала алкоголя. Она прекрасно осознавала, как одурманивающий эффект выпивки мог бы снять хотя бы часть ее тревоги и чувства вины. Возможно, этот путь был бы легче, чем тот, который она выбрала. Но легкий путь вел лишь к жалости к себе, а не к ответам на вопросы или просветлению, которые она твердо намеревалась обрести.

Она помешивала напиток и вспоминала прошедший день. Ее попытка узнать имя человека, стоящего за номерным счетом, хранителем которого выступали ее родители, не увенчалась успехом. Алекс была уверена, что это ключ к разгадке всех тайн, связанных с той ночью. Сейчас у нее в мыслях вертелся круговорот из всех неизвестных, а на поверхность, как всегда, поднимались две из них: фотографии, оставленные на кровати родителей в ночь их убийства, и отпечаток пальца, обнаруженный на окне ее спальни.

Алекс узнала о фотографиях только во время рассмотрения дела о клевете, когда Гарретт представил их как еще одно доказательство того, насколько плохо было проведено расследование. В лучшем случае, утверждал Гарретт, полиция Макинтоша не приняла фотографии к сведению, посчитав их несущественными. Однако более вероятно, что окружной прокурор попытался исключить их наличие, поскольку они не вписывались в версию о том, что именно Алекс убила родителей.

Снимки всегда оставались обескураживающей частью и без того сложной головоломки. Но после обнаружения выписок из иностранных банков, спрятанных на чердаке, Алекс придумала крайне хрупкую теорию, связывающую фотографии с отпечатком пальца, найденным на окне ее спальни. Находясь в доме в ночь убийства своей семьи, Алекс узнала несколько неопровержимых истин. Одна из них заключалась в том, что стрелок вошел к ней в спальню и распахнул окно настежь. Алекс сразу вспомнила, как скрипело окно, когда она пряталась за часами. Поэтому отпечаток пальца, снятый с оконного стекла, несомненно, принадлежит стрелку. Ни полицейскому управлению Макинтоша, ни Гарретту Ланкастеру, пытавшемуся доказать невиновность Алекс, не удалось найти владельца отпечатка. Гарретт обратился к своим источникам и попросил прогнать отпечаток через интегрированную автоматизированную систему идентификации отпечатков пальцев ФБР. Никаких совпадений. Но с тех пор, как Алекс наткнулась на банковские документы на чердаке, она начала строить теорию о том, что, возможно, отпечаток пальца, снятый с окна ее спальни, принадлежит владельцу счета. И возможно, если она узнает, кто этот человек, это прольет свет на то, кем являются женщины на фотографиях.

Однако ее визит в банк «Спархафен» оказался неудачным. То, что дело зашло в тупик, было досадно само по себе, не считая еще одной проблемы, которую это создавало. Миллион долларов, который она перевела, наверняка переполошил всех на родине. Прежде чем присудить ей восемь миллионов долларов, судья установил ограничения на их использование. Самым главным из них было то, что сертифицированный финансовый консультант должен был присматривать за деньгами и давать рекомендации до тех пор, пока Алекс не исполнится двадцать семь лет. После этого она могла инвестировать, тратить или транжирить деньги по своему усмотрению. Однако до этого момента, если она прикоснется хоть к одному центу, это сразу станет известно Гарретту Ланкастеру.

Гарретт всегда оставлял Алекс свободу действий, и, несмотря на то что он занимал важное место в ее жизни, она никогда не решала с ним денежные вопросы напрямую. Вместо этого ее расходы утверждал финансовый консультант. Но, несмотря на это посредничество, Алекс была уверена, что Гарретт видит каждый потраченный ей цент. Перевод миллиона долларов в швейцарский банк может занять какое-то время. Может пройти день или неделя. Но в конце концов ее консультант увидит перевод и снимет трубку, чтобы позвонить Гарретту, а тот в свою очередь снимет трубку, чтобы позвонить Алекс. Такова, к сожалению, была ее жизнь.

Алекс ежемесячно снимала скромную сумму на повседневные расходы, причем вся она покрывалась процентами от инвестиций основной суммы. Гарретт был непреклонен в убеждении, что Алекс не должна прикасаться к основному объему денег, а должна жить только на проценты. Двадцатилетней девушке, у которой не было ничего, кроме пустующего дома в Макинтоше, штат Вирджиния, жить на проценты было несложно. Перевод миллиона долларов в банк в Цюрихе точно не пройдет незамеченным дома.

У нее был готов план действий на случай звонка Гарретта. Алекс записала свой ответ ему и теперь пыталась запомнить каждую деталь наизусть. Суть заключалась в том, что деньги принадлежат ей независимо от того, что сказал судья и сколько к ним привязано ниточек, и она может делать с ними все, что пожелает. Она захотела открыть счет в швейцарском банке, сказала она Гарретту, для налоговых льгот. Алекс ничего не знала о международном налоговом законодательстве кроме того, что мельком подглядела