– У нас мало времени. – Энджи мимолетно улыбнулась, но улыбка едва коснулась глаз. – Так что перейдем сразу к делу. Мы должны проверить кое-что. Нам только что позвонил сосед некоего Дэвида Гриффина. Асгер Вад обычно охотился вместе с ним. Он отставной военный, работает авиамехаником в аэропорту. Так вот, по словам соседа, вчера Гриффин вел себя странно.

– Есть особая причина, чтобы считать, что он замешан в убийствах?

– Без понятия. Но мы съездим туда и поболтаем с ним. А пока что надо выдать вам оружие. Идемте со мной.

Пройдя сквозь путаницу коридоров, они наконец добрались до склада.

– Из чего вы обычно стреляете? – спросила Энджи.

– «Хеклер и Кох», девять миллиметров.

Она уставилась на него так, будто он заявил, что пользуется игрушечным пистолетом, и скептически прикусила нижнюю губу.

– Девять миллиметров, значит. Угу. Ну ладно, но у нас тут такого нету.

Она обратилась к крупной чернокожей женщине в форме:

– Нам нужен «Глок» сорокового калибра для нашего друга. – Потом обернулась к Трокичу. – Большинство из нас предпочитают эту модель. Полагаю, вы сможете разобраться, как им пользоваться? Это полуавтомат, пятнадцать патронов. Хорошее оружие. Обычно не подводит.

Трокич посмотрел на пистолет и заключил, что он гораздо мощнее того, что был на вооружении у датской полиции.

– У нас в Дании хорошие условия для тренировок по стрельбе, – сказал он вместо этого.

– Отлично. Тогда смотрите…

Она разобрала пистолет на стоящем перед ними столе и собрала его снова. Потом еще раз. Показала, как работает предохранитель, и протянула ему оружие.

– Прошу. Распишитесь тут, пожалуйста, и поехали.

Они сели в машину Энджи. Шапку она сунула в бардачок. Приборная панель была такой же выцветшей, как наружный лак, и украшена наклейкой с веселым китом. Трокич задумался, наклеила ли ее сама Энджи или кто-то другой.

– Мы не знаем, что за тип этот Дэвид Гриффин, – сказала она, – но то немногое, что известно лично мне, не слишком обнадеживает.

– В каком смысле?

– У одного моего знакомого патрульного возникли с ним неприятности примерно год назад. Я это запомнила только потому, что, когда мой друг рассказывал об этом, он все еще был под впечатлением от случившегося. Он остановил Гриффина, когда тот ездил по полуострову Кенай в машине, набитой оружием. Вероятно, собирался охотиться на косуль ночью со светом, что незаконно, но мой друг не смог ничего доказать. Никаких угроз напрямую, но в присутствии Гриффина он не чувствовал себя в безопасности.

– А теперь сосед говорит, что этот тип ведет себя странно? – уточнил Трокич.

Энджи смахнула со лба челку.

– Да. По его словам, Гриффин нервничал и перетаскивал оружие на своем участке. Сосед, к счастью, оказался любопытным и наблюдал за ним, поскольку был в курсе, что Гриффин знал Асгера Вада. На участке Гриффина два дома, и он переносил винтовки из одного в другой. Он также поставил решетки на некоторые окна, будто ему надо удержать кого-то взаперти. В общем, довольно странное и подозрительное поведение.

– Думаете, дочь Асгера Вада, Марию, держат в доме Гриффина?

– Я пока ничего не думаю. Но мы настороже.

Энджи вырулила с парковки и свернула на Элмор-роуд. Пошел снег, и дворники заработали в быстром режиме. Она вела машину слишком небрежно, по мнению Трокича, но он надеялся, что его напарница привыкла ездить в снежную погоду. И все остальные тоже, потому что на дороге было интенсивное движение. Он искоса разглядывал Энджи. Она сжала тонкие губы в линию, лицо приняло сосредоточенное выражение. В ее взгляде порой мелькало что-то дерзкое, и он решил, что она не из тех, кто подставляет вторую щеку. Хороший знак. Приятно знать, что тебе попался компетентный напарник.

– У Гриффина есть семья, – сообщила Энджи. – Жена и сын-подросток, лет пятнадцати. Было бы трудно прятать Марию в доме, но не невозможно. Возможно, жена принимает в этом участие. Мы видели такое и раньше.

– И как мы к ним подступимся? – спросил Трокич. – Если Мария в доме, он может и напасть.

– Точно. Мы не станем его провоцировать. Лучше всего сделать вид, что мы просто заехали поговорить об Асгере. Об их дружбе. При малейших признаках опасности вызовем подкрепление. У меня сильное предчувствие, что этот тип из тех, с кем лучше не связываться.

11

Еще через четверть часа они остановились поблизости от дома Дэвида Гриффина. Трокич давно уже перестал понимать, где они едут: все дороги были одинаково широкими и запружены машинами. Он предположил, что теперь они находились на восточной окраине Анкориджа. Расстояние между домами увеличилось, и кое-где проглядывали островки деревьев. Большинство зданий располагались на дальнем от дороги конце участка. Обычно они были деревянными, окрашенными во все цвета радуги, а во дворе торчал запаркованный пикап. Вдалеке над крышами виднелись покрытые снегом и лесом горы. «Горы Чугач», – сообщил водитель такси по дороге из аэропорта.

– Давайте сначала перекинемся словом с соседом, – предложила Энджи и достала шапку из бардачка. – Коллега в участке, который разговаривал с ним по телефону, сказал, что мужик не совсем в себе. – Она слегка улыбнулась. – Возможно, все это яйца выеденного не стоит, но этот сосед вроде трещал без умолку в телефон, будто спятивший попугай.

Они зашагали к небольшому желтому деревянному дому, неухоженному на вид. Ветер яростно закручивал снежные вихри. На ступеньках стоял припорошенный снегом мешок с мусором. Трокич различил через голубой пластик коробку из-под кукурузных хлопьев и пару пивных банок. К стене были прислонены несколько деревянных поддонов, а из трубы пахло печным дымком.

Хозяин дома уже поджидал их в дверях. Он был почти лысым, только несколько прядок седых волос развевались на ветру, словно маленькие антенны. Снег заметало внутрь между его темно-синих тапок. За спиной мужчины топтался маленький черный терьер с острыми ушами. Собака, которой не мешало бы похудеть, с подозрением уставилась на гостей.

– Гляди-ка, Дасти, – мужчина погладил пса по голове, – это же полиция! Целый час прошел с моего звонка.

Он поднял взгляд на них, облив презрением сначала Энджи, потом Трокича.

– Мой чокнутый соседушка за этот час мог успеть расчленить половину города, разбросать части тел по полям или скормить их диким зверям. И расстрелять мой дом из всех своих стволов. А у него там не детские игрушки.

– Надеюсь, ничего этого