Для того чтобы собрать все эти факты воедино, не требовалось большого ума. Гораздо более сложной задачей было установить личности воров. И эту ношу пришлось взвалить на свои плечи детективу Мэллори, считавшемуся лучшим умом криминальной полиции района, где произошло преступление. Имея одиннадцатый размер обуви, он носил шляпы шестого размера, что считалось гармоничным сочетанием, а также был осторожным, подозрительным и проницательным человеком, как и полагалось при его работе. Именно он удивительно доходчиво объяснил, как действовал преступник.

* * *

Детектив Мэллори и три его спутника выслушали историю мистера Рэндольфа, затем объяснения двух мужчин, принимавших участие в костюмированном бале, а также слуг. После этого мистер Мэллори пожевал свою сигару и задумался на несколько минут. Мистер Рэндольф с нетерпением наблюдал за ним. Он не хотел пропустить ни слова.

– Насколько я понимаю, мистер Рэндольф, – сказал Лучший Ум криминальной полиции района, – каждое представленное вашими гостями на входе приглашение содержало имя человека, которому оно было выписано?

– Да, – подтвердил тот.

– Ага! – воскликнул детектив довольно. – Тогда у нас есть подсказка.

– Где приглашения, Кэртис? – обратился мистер Рэндольф к слуге, получавшему их у двери.

– Я не знал, что они представляют какую-то ценность, поэтому их выбросили… в печь, – прозвучало в ответ.

Мистер Мэллори помрачнел.

– А ты не помнишь, в приглашении, которое дал тебе Грабитель во время костюмированного бала в «Севен Оукс», стояло какое-то имя? – спросил он. Ему нравилось задавать обстоятельные вопросы.

– Да, сэр, я обратил на это внимание, поскольку джентльмен был очень странно одет.

– И ты помнишь его?

– Нет, сэр.

– А ты смог бы вспомнить, если бы увидел или услышал снова?

Слуга беспомощно посмотрел на мистера Рэндольфа и ответил:

– Не думаю.

– А Девушка? Ты тщательно проверил приглашение, которое она дала тебе?

– Я совсем не помню ее, сэр. Многие леди приходили в верхней одежде, а ее костюм не настолько бросался в глаза, чтобы я обратил на него внимание, тем более если на ней, например, была накидка.

Лучший Ум на некоторое время задумался. Потом он снова повернулся к мистеру Рэндольфу.

– Вы уверены, что только один мужчина на маскараде был одет как Грабитель? – спросил он.

– Да, спасибо небесам! – ответил тот. – Будь с ним еще такой же, они могли бы прихватить пианино.

Лучший Ум наморщил лоб.

– А девица, которая изображала Девушку с Дикого Запада, тоже была в единственном экземпляре? – спросил он.

– Конечно. Я обратил внимание на ее костюм.

– И никакая другая женщина не имела подобного наряда?

– Нет, – ответил мистер Рэндольф.

– Нет, – эхом повторили два детектива вслед за ним.

– А сейчас скажите, мистер Рэндольф, сколько приглашений вы выписали на ваш бал?

– Три или четыре сотни. Это большой дом, – сказал, как бы извиняясь, мистер Рэндольф. – Мы старались все сделать на уровне.

– А сколько человек, по вашему мнению, действительно присутствовало на нем?

– Ну, три сотни, возможно.

Детектив Мэллори опять задумался.

– Это, вне всякого сомнения, работа двух смелых и умных профессиональных преступников, – наконец решительно заявил он, а его спутники энергично закивали в знак согласия. – Здесь все говорит об этом. Они, возможно, планировали преступление не одну неделю и сделали себе поддельные приглашения или украли их… Наверное, украли, – заключил он, потом, внезапно повернувшись, указал пальцем на слугу Кэртиса. – Ты обратил внимание на почерк в приглашении, которое тебе дал Грабитель? – спросил он.

– Нет, сэр. Не особенно.

– Я имею в виду, ты, наверное, запомнил бы, если бы он каким-то образом отличался от почерка в других приглашениях? – настаивал Лучший Ум.

– Я не думаю, что это было так, сэр.

– Но в противном случае ты заметил бы?

– Да, пожалуй, сэр.

– Имена на всех карточках-приглашениях были написаны одной и той же рукой, мистер Рэндольф?

– Да, секретаршей моей жены.

Детектив Мэллори поднялся и с задумчивой миной принялся ходить туда-сюда по комнате.

– Ага, – сказал он, прервав молчание, – тогда мы знаем, что карточки не подделали, а украли у кого-то из тех, кому вы их отправили. И тогда… – Он резко замолчал.

– Тогда надо найти людей, у кого приглашения похитили те негодяи, что предъявили их на входе в мой дом и сбежали с посудой, – закончил за него предложение мистер Рэндольф.

Лучший Ум сердито уставился на него. Лицо мистера Рэндольфа было абсолютно серьезным: это ведь его обокрали.

– Да, все правильно, – согласился детектив Мэллори. – А сейчас, когда мы разобрались с этим, давайте распределим обязанности. Ты, Дауни, займешься автомобилем, на котором Грабитель приехал на бал, и найдешь его владельца, а также машину, на которой сбежали Грабитель и Девушка. Тебе, Каннингхэм, надо будет поехать в «Севен Оукс» и осмотреть там все помещения. И проверь, не оставила ли Девушка свою накидку, ее ведь не было на ней, когда она уходила оттуда. Если найдешь накидку, займись ею. А ты, Блэнтон, возьмешь список гостей у мистера Рэндольфа, отметишь, кто из них точно был на балу, выяснишь все о тех, кто пренебрег приглашением, и продолжишь копать в том же направлении.

– Но это ведь займет недели! – заныл Блэнтон.

Лучший Ум резко повернулся к нему.

– И что? – спросил он, впившись в своего коллегу злобным и исполненным презрения взглядом, от чего тот весь сжался, словно в ожидании удара. – Я же займусь остальным, – добавил он великодушно.

Так родился план охоты на Грабителя и Девушку.

Глава IV

Хатчинсон Хэтч был газетным репортером. Этот высокий худой и выглядевший всегда голодным молодой человек отличался неутолимым рвением в поисках интересных фактов, что выглядело вполне естественно при его профессии. В то же время он был крайней щепетилен в этом отношении, из-за чего редактор отдела новостей безоговорочно ему верил. Если бы Хэтч, придя в его кабинет, рассказал, что видел голубого слона с розовыми бакенбардами, у редактора не возникло бы ни толики сомнения, что именно так и обстояло дело, и слон, с какой стороны ни посмотри, в психическом, физическом, духовном или нравственном отношении, был именно голубым, а не бледно-зеленым или лиловым.

У Хэтча имелись и другие достоинства. Например, он считал интеллект далеко не лишним качеством в своей профессии и в отдельных случаях демонстрировал, что его умелое использование позволяло многого достичь. Он обладал острым умом, его методы работы были эффективными, а стиль общения прямым.

Наряду с дюжиной других репортеров Хэтч также занимался