Ожидался приезд нескольких звезд, среди которых значился известный на весь мир струнный квартет.

Накинув кардиган, Настя на несколько минут вышла подышать свежим воздухом. Июнь тогда случился очень холодным. Пока стояла на крыльце, подъехал микроавтобус, из которого, кряхтя, выбрались четыре немолодые женщины и стали тянуть из автомобиля музыкальные инструменты, упакованные в футляры. Настя даже глазам не поверила. Это они, что ли? Всемирно известные музыкантши? Или их помощницы?

Но самое большое удивление ожидало ее, когда квартет начал выступление.

Приехали четыре замызганные тетки в куртешках, а на сцену вышли записные красавицы в дивных концертных платьях и зажгли так, что зал стонал от восторга. Превращение было столь волшебным, что запомнилось на всю жизнь.

Похоже, сейчас с ней происходит то же самое, только в обратной последовательности.

Впрочем, в ее случае все объяснимо, но что гложет Глеба?

Еще одна загадка на ее голову!

И зачем ей столько?

Путеводитель по пустоте

Он долго гадал, куда и зачем Рита потащилась так поздно. Она должна была заехать к кому-то по пути. К тому, кто живет недалеко от ее собственного дома. В том же микрорайоне. Просто так, потому что было еще рано. И уже из гостей направилась домой по знакомому пути пешком, засунув в уши наушники.

Он уехал около девяти, вряд ли она ушла позднее, чем через полчаса. На такси ехать до ее дома минут тридцать. Где она была с десяти до четырех утра, когда наступила смерть? Рита как раз проходила через небольшой сквер с детской площадкой примерно в сотне метров от дома.

Он опросил всех подруг. Две жили неподалеку. Но она к подругам не заходила. Обе были в это время в другом месте. Куча свидетелей подтвердила. К тому же от них Рита шла бы другой дорогой, минуя сквер.

На поиски и опрос всех, кто мог знать о Ритиных знакомых хоть что-то, он потратил уйму времени, параллельно занимаясь такси, которые работали в тот вечер в этом районе. Результата не было, пока его не посетила здравая мысль: а вызывала ли Рита такси?

Никто не видел, как она уезжала. Так получилось. Но уехала ли она на такси? Еще пять минут назад он в этом не сомневался, а сейчас вдруг явственно понял: не факт. Упрямая девчонка могла поехать на метро. Из вредности, чтоб потом ему стыдно было. Рита вообще любила кататься на метро с неизменными наушниками в ушах. Такси – слишком быстрый транспорт. Не успеешь переслушать все треки. А метро едет долго, входят и выходят люди, мелькают станции. Весело. Особенно ей нравилось, когда поезд входил в туннель. Чернота, только лампочки мигают. Ну конечно! Было еще не очень поздно, и она возвращалась на метро.

Это многое меняет. Во-первых, исключает из списка таксистов. Во-вторых, вектор поисков того, к кому она направилась, несколько менялся. Долго ходить пешком Рита не привыкла. Значит, кто-то жил рядом со станцией, причем там, откуда ей пришлось возвращаться через сквер.

Но самое интересное открытие заключалось в том, что Рита заходила к этому человеку не раз и не два, а регулярно.

И преступнику это было хорошо известно. Он знал, что она придет туда, и даже был уверен, что выйдет нескоро и ее никто не будет провожать. Он ждал не наугад. Пришел ко времени и устроил засаду.

Глеб открыл карту района и стал изучать маршрут. Все так, как он думал. От станции метро до дома Риты пешком минут десять-тринадцать. Если разбить путь на два этапа, хватит на два трека. Один – до, другой – после.

Что же она делала между треками? И где?

Узнав в очередной жертве знакомую Старостина, Галимов втайне обрадовался: теперь Глеб уж точно будет рыть землю рогом. Так в общем-то и случилось, только несколько иначе, чем представлял майор.

Глеб словно нырнул в работу с головой, не собираясь выплывать на поверхность. Другими словами, перестал есть, пить, спать и прочее.

Когда он стал похож на тень отца Гамлета, – как он определил состояние Старостина, – Галимов решился на беседу воспитательного характера.

Глеба он застал внимательно рассматривающим карту района, где была найдена девушка.

Перебрав несколько вариантов подходов, Рустем решил подойти к проблеме с психологической точки зрения и осторожно спросил:

– Она была больше, чем просто подружка?

Старостин оторвался от монитора.

– Ты о ком?

– О Маргарите Банниковой. Она значила для тебя слишком много?

– Да не в этом дело, – скривился Глеб. – Много, мало, как вообще это можно замерить?

Затевать душещипательную беседу он не собирался, но все же не удержался:

– Понимаешь, я виноват в том, что не отвез ее тогда домой. Помчался на твой зов, мать твою. Обрадовался, что обо мне вспомнили. Она обиделась, не захотела, чтобы я вызвал такси, сказала, что сделает это сама. И вот. Сделала.

– Так это обычное дело. Не понимаю, чего ты виноватишься. Как будто раньше девчонок не бросал ради нашей чертовой работы. Никто не мог предположить, что так выйдет.

– Но так вышло, и я не могу себе простить.

– Слушай, Старостин, ты, я вижу, форму потерял, пока на зоне отдыхал и на вольных хлебах подвизался. Что за слюни! Не можешь себе простить, что девчонку не отвез? Так ее могли в другой день убить. Сам же сказал, что жертву выбирали, что Рита подходит по типажу, что маньяк наверняка ее приглядел давно, что…

– Да ладно. Кончай. Я понял.

Галимов подсел за его стол и вставил флешку.

– Посмотрим, что из архива прислали.

– Давай, – рассеянно отозвался Глеб, думая о своем.

– Выбрали все похожие случаи за последние пять лет.

– Почему за пять? Может, там стаж немереный.

– Ну ты представляешь, сколько в стране маньяков? Наш ничем особо не примечателен, кроме выбора жертв. По этим характеристикам искали. За все годы четыре случая, и все у нас.

– Так. Местный, значит.

– Два случая – три года назад с разницей в несколько месяцев в Выборгском и год назад в Центральном районе. Тоже два с небольшим промежутком.

– Выходит, Рита уже пятая за три года. И третий случай в одном районе.

– Вот именно. Что скажешь? Маньяк может работать и в разных районах. Так безопаснее.

– Не думаю. В незнакомом районе вычислить жертву и выстроить безупречный план